– Марина, к нам никто не придет. И помощи не будет. Ни-ко-гда.

Саша посмотрел на жену, но ответного взгляда не дождался.

– Мы сейчас с тобой на самом деле ничего не ждем. Потому что ничего больше не будет. У нас закончится еда. И через месяц, а если повезет, то через два, наступят первые морозы. И мы замерзнем. Мы умрем, Марина, мы с тобой сейчас не выживанием занимаемся, понимаешь? Мы умираем. Нам осталось жить чуть-чуть. И как я говорил вначале о смысле жизни, мы тут уже ни с кем не сможем договориться насчет того, как жить и для чего жить. Это неважно, потому что мы умираем. Нет, мы вымираем.

– Все так печально, ты считаешь? – безрадостно спросила она.

– Если раньше можно было озаботить себя поисками смысла жизни, то теперь все. В этом месте данная услуга не предоставляется. Все разрушено. Мы одни, если не совсем, то на многие километры, которые нам не преодолеть.

– Но мы можем найти смысл жизни в том, чтобы выжить здесь! – попыталась спорить Марина.

– Никак здесь не выжить. Ну, вот прожили мы с тобой дольше других. И что, осуществились твои замыслы какие-то? Мы не знаем, как дальше протянуть!

– Как-то не хочется вот так умирать…

– А умирать никак не хочется.

– Да заткнись ты!

Саша опешил. Марина не повернулась к нему. Она сосредоточенно смотрела в окно.

– Знаешь что, Саша?

– Что? – озлобленно выплюнул он, разочарованный тем, как жена легкомысленно отнеслась к его умозаключениям. Сейчас он готов был послать ее ко всем чертям. И с надеждой ждал удобного случая.

– Поди-ка сюда и разубеди меня насчет той девушки. На балконе пятиэтажки на перекрестке, где кафе «Пьяный дракон».

***

… к обеду загорелся первый пожар. И началось.

Всю ночь кто-то кричал под окнами, и, добавляя к ночному шуму вой своих сирен, мимо дома проносились кареты скорой помощи. Визжала автосигнализация, орали кошки, и лаяли уличные псы.

Потом «скорые» закончились. Ведь они приезжали туда, где некого было спасать.

Саша всю ночь не отходил от окна и заметил, что ближе к утру каждая вторая машина, что появлялась на дорогах, была полицейской. Неизвестно, боролись ли они с «этим» или просто разбегались под шумок?

На следующий день Марина увидела своего первого «бывшего».

Нечеловек пробил лобовое стекло в иномарке и лакомился водителем. Женщиной. Ее муж или кто он там ей был, вывалился из машины и убежал.

Марина смогла рассмотреть все, потому что «обращенные» рвали людей не торопясь. Ловили, валили, душили, кусали. И рвали зубами. Когда жертва затихала, они садились на нее. Да, почему-то обязательно забирались на труп, а затем медленно ели. Насытившись, «бывшие» утаскивали тела. Они не старались поймать как можно больше людей, наверное, каждому из них нужен был только один. Для начала…

***

Саша поморщился от своих воспоминаний.

В те времена еще была горячая вода. И просто вода. Канализация работала. А сейчас все тело в прыщах – зуд не прекращался. «Душ» теперь принимали в виде влажных салфеток. По одной в день на человека. Сначала протираешь лицо, ну а потом в зависимости от того, что больше чешется. Это еще спасибо Саша догадался взять их три больших пачки. И детский крем. Но как аргумент для чего-либо – это начинало значить все меньше и меньше. Ведь маленькая Сашина семья понимала, что они протянули просто чуть дольше остальных. Но финал истории становился уже ясен.

Сегодня он еще не «умывался». Не хотелось открывать глаза, потому что если они закрыты, то вокруг просто темно. Но стоит пустить в них свет, как выстраивающиеся перед ним детали мира начинала дополнять странная чернота. Она выбиралась из своих тайных мест и донимала Сашу, сыплясь каплями осеннего, почти зимнего, дождя внутрь него.