– Сэр. Это пилот красный восемь уоррент Дже́рбен. Посадка прошло успешно, но при подходе к объекту встретили сильное противодействие. Командир группы погиб, десантная группа погибла. Я принял решение на эвакуацию. Со мной оператор и техник, оба тяжело ранены. Прошу срочной стыковки по коду два.

– Стыковку по коду два разрешаю, – донеслось по трансляции секунд через пять.

Я показал Гасу большой палец. Напарник молча кивнул.

«Код два» означал, что шаттл примут в специальном шлюзе для экстренных случаев и все переборки на пути к медблоку будут открыты. Медблок же, как рассказал пленный, располагался прямо напротив центрального поста, и командир УБК находился сейчас именно там.

На подлёт к кораблю и выравнивание скоростей ушло пятнадцать минут, на шлюзование – ещё две.

А когда бортовые люки открылись, я просто щёлкнул переключателем на АЭП и, вытянув из-за пояса МСЛ, вышел из челнока. Гас, пристегнув пилота наручниками к очередной скобе, выбрался следом.

– Как видишь? Нормально? – поинтересовался я у него, оглядев лишённый напруги и погружённый в потёмки шлюзовой бокс.

– Как в поздних сумерках, – усмехнулся приятель, поигрывая «любимым» топориком.

– Тогда пошли. Я первый, ты подчищаешь. С оружием валим наглухо, прочих – по обстоятельствам.

– Замётано.

И мы пошли.

Встречающих нас охранников грохнули, не применяя «карамультуков», двух медиков – лишь обездвижили.

Дальше всё было просто. Чуваков с пушками – мочили без разговоров, без пушек – заталкивали в каюты и закрывали или выводили из строя лёгким «ударом по кумполу». Даже удивительно, насколько деморализующе отсутствие света и электричества действовало на технологически продвинутых граждан. Они превращались буквально в слепых котят, ничего не соображающих, растерянных, желающих лишь одного – чтобы их кто-нибудь спас. Ну, или просто сказал им, куда бежать и за что хвататься.

Бежать с космического корабля было некуда.

Но мне этот корабль нравился. А вот его хозяева – нет.

Обрез я использовал дважды. Первый раз – в узеньком коридорчике, где не получалось как следует размахнуться, второй – уже в рубке, когда отключил АЭП, для нейтрализации излишне ретивых и устрашения оптимистично настроенных.

– И чего с голыми пятками на шашку кидаться? А, коммодор? – посмотрел я на побледневшего командира «Алпаки», переламывая стволы и вставляя в каморы два новых патрона.

Два трупа – охранника и выхватившего лучевик офицера дежурной смены – валялись посреди помещения, намекая о бренности бытия. Следовать их примеру, судя по выражениям лиц собравшихся на ЦП, никому не хотелось.

– Личное оружие – на пол! – скомандовал я, обведя взглядом рубку. А когда приказ выполнили, вновь повернулся к старшему:

– Код полного доступа! И без глупостей.

Господин коммодор суетливо стянул с шеи ключ-накопитель и протянул его мне.

– Благодарю, офицер. А теперь можете отойти вон к той стеночке, – указал я на дальнюю переборку.

– Остальных это тоже касается! – рявкнул мне в тон напарник.

Этот приказ оставшиеся в живых выполнили ещё быстрее, чем предыдущий.

Весело подмигнув Гасу, я вставил накопитель в разъём.

Через пятнадцать секунд, после подтверждения бортовым компьютером кода ключа, универсальный боевой корабль Федерации перешёл в моё полное распоряжение…

Первым делом я задраил все имеющиеся на УБК переборки-отсеки и перевёл на себя управление ходовым реактором, системой космической связи и средствами спасения.

Следующим на очереди было оружие.

Бо́льшая часть ручного и десантно-тактического хранилась в уже заблокированном арсенале. Количество и номенклатура предполагали нахождение на борту до батальона пехоты и двух групп боевых машин. Каюты и кубрики приданных кораблю пехотинцев-десантников располагались поблизости, а самое большое помещение представляло собой тренировочный зал, где можно было не только качаться и проводить спарринги, но и отрабатывать отдельные схемы боевого взаимодействия. Сейчас, правда, этот зал для тренировок не подходил, его использовали под совершенно другие задачи. Об этом нам ещё на поверхности сообщил пилот челнока, и в подлинности его слов я убедился, внимательно изучив записи бортового журнала и данные с камер.