– Нам лучше уехать, – прошептала Александра. – Эта женщина, Лариса, может навредить Лешику.

 – Не посмеет, – мотнул головой ординарец Кирсанова. – Сергей Юрьевич ее в бараний рог скрутит. Она его родная сестра. Средняя. А он самый младший.

 – Понятно, – тяжело вздохнула Александра и вместе с сыном уселась на первый попавшийся диван.

 – Мамочка, мне страшно, – прошептал мальчик. – Эта тетя меня не украдет? Нет?

 – Нет, – мотнула головой Саня. – Я тебя никому не отдам. Запомни это. – Она чмокнула мальчика в нос и попробовала сосредоточиться. Во-первых, тут оставаться нельзя. Ни в коем случае. Саня вспомнила, как два года назад столкнулась с Ларисой в суде. Та отвела ее в сторону перед судебным заседанием и предложила за Лешика три миллиона рублей.

 – Он же для тебя обуза, – скривилась она тогда. А Санька глянула на нее с презрением и послала отборным матом. Тетка обалдела от такой наглости, назвала ее подзаборной швалью и отошла. А Сане ничего другого не оставалось, как нанять самого лучшего адвоката в городе и идти до конца, невзирая на вопли судей о мировом соглашении.
«Никакого мира! – решила она тогда. – Но, выходит, меня перехитрили. Заставили поверить в сказочку о покушении. Ага! Не на ту напали!»

 – Мама, я кушать хочу, – заскулил Лешик. – Покорми меня.

 – Сейчас, мой хороший, – кивнула Александра и через Яндекс заказала в соседнем кафе бульон для Леши и куриную котлету. А себе кофе и пирожок.

 – Мама, писать! – тут же оживился Лешик. Александра отлепила себя от дивана и отправилась с сыном на поиски туалета. Но искать не пришлось, предупредительный Славик включил свет в нужном помещении и открыл дверь. Санька обалдела от обилия белого с прожилками мрамора и блестящего металла.

«Будто в снежную пустыню попала», – мысленно поморщилась она, стараясь не рассматривать сортирное великолепие.

 – Слава, – выйдя, обратилась она к телохранителю, – вы можете забрать наш заказ? Или мне самой?

 – Не беспокойтесь, – кивнул он и ринулся к двери, на ходу отбивая сообщение шефу.

«Бек, тут полный трындец, поторопись».

А пока Слава что-то обсуждал с сестрами Кирсанова, пока принимал заказ, Александра быстро накатала пост в инстаграм.

«Ребят, мы с Лешиком в Москве! У нас произошел неприятный инцидент с заселением. Подскажите, пожалуйста, может, кто-то сдает квартиру? Мы – люди чистоплотные и не конфликтные!»

Поставила картинку с двумя бомжеватыми типами и подписала: «Сами мы не местные, отстали от поезда!»

А после еды глянула в комментарии. Откликнулись многие.

 – Откуда вас забрать? – написала Эля, давняя подписчица.

 – Мы в самом центре, – напечатала Александра, боясь в прямом доступе указать точный адрес. – Элечка, солнце, я позже напишу тебе в директ, – быстро ответила она, решив дождаться Кирсанова и объяснить ему, почему не желает оставаться в его доме.

Она попробовала поудобней усесться на злосчастном диване, но почему-то все время сползала вниз.

 – Очень неудобная мебель, – хмыкнул Славик, обосновавшийся в кресле. – Почему вы не хотите прилечь?

 – Боюсь, – просто ответила Александра.

 – Я же вас охраняю, – изумился Слава. – И несу ответственность перед шефом. Никто сюда не зайдет.

 – А когда он вернется? – поинтересовалась Санька, и сама поняла, что вопрос глупый.

 – Когда отпустят, – пожал плечами телохранитель. – Через час, а может, и утром…

Бек приехал домой поздно вечером и, невзирая на обиженные лица сестер, сразу шагнул к себе. Шалым взглядом уставился на Асисяя. Где?

Тот кивнул в сторону его собственной спальни, где на кровати, даже не сняв покрывало, спал его сын, уткнувшись носом в бок матери. Кирсанов застыл на секунду. Никогда еще эта комната не казалась ему уютной: горел небольшой торшер, раскидывая по стенам и потолку затейливые блики. Два человека, внезапно занявшие все мысли и окружающее пространство, спали в обнимку. Маленькая ручонка обнимала тонкую руку с кольцами и маникюром. А сама Александра, в розовой майке и тренировочных штанах, с растрепанными волосами и босыми ногами, казалась домашней и до боли родной. Кирсанов засмотрелся на узкие изящные ступни с высоким подъемом, на маленькие ноготки, накрашенные красным лаком, и понял, что пропал. Ни к одной другой женщине в целом мире он не испытывал подобного. Обычно брал все, что предлагали и до чего мог дотянуться сам. Но в случае с Александрой хотелось отдаться самому. На веки вечные.