Нас с коллегами ожидал шарабан, немного старый и вечно ломающийся. Преквизиторы пользовались порталами всегда, и прибегали к автопарку инспекции в редких случаях. Если мы не раскроем это преступление по горячим следам, то этот шестиместный старичок в ближайшее время станет нашим лучшим другом, если не сломается.

По дороге в Ротиш, я рассказала парням о нашем разговоре со Свириз. Оба, внимательно выслушав меня, замолчали в задумчивости, каждый отвернувшись в свое окно.

— Ребят, какие мысли? — я попыталась вывести их из размышлений.

— Думаю в этом что-то есть, и отметать гипотезы не стоит, — протянул Дистр.

— Но это не дает ответа на то, как вампирский гипноз не оставил следов? — отозвался и Хаспри.

— Мне еще одно не дает покоя — к чему такая жестокость? — хмуро проговорил некромант. — Зачем нужно было выворачивать ее наизнанку? Забрал душу, напился крови и все. Нет, выпотрошил ее. Для чего? Зачем?

— Сумасшедший, — безрадостно усмехнулся оборотень. — У меня нет больше объяснений.

— Слушайте, а если это для отвода глаз? — вклинился наш водитель, пожилой маг Орди.

— Поясните, — попросила я.

— Из вашего разговора, я понял, что кто-то не просто убил какую-то шлюху, но и для чего-то вытащил душу, при этом еще изъял все ее внутренности, — ответил Орди. — Я вот что подумал, а что если, он преследует какую-то цель: опасную, жесткую, очень нехорошую. И вот, чтобы замести следы, выдавая это преступление за происки сумасшедшего, и учинил такое.

— Мне нравится ваша теория, — согласно закивал Дистр. — Убийца изображает из себя умалишенного, а на самом деле выполняет все довольно четко, следуя своей цели. Знать бы, что он задумал…

Всю дорогу до места преступления, мы дискутировали, выдвигая разные гипотезы по нашему делу: одну безумнее другой, не заметив, как добрались до места.

Наш шарабан противно дернувшись, притормозил возле покосившегося серого домишки, вросшего в землю, с заколоченными досками вместо стекол окнами и полусгнившей дверью, сквозь которую можно было рассмотреть убогое внутреннее убранство.

Выйдя из экипажа, мы дружно поморщились от неприятного запаха, пропитавшего здесь все на сто километров вокруг. Ротиш даже в солнечный день был сумрачным. Казалось, что и небесное светило сторонилось этого места, словно боясь затеряться в том мусоре, который валялся тут на каждом углу. Куда ни падал бы взгляд, везде можно было обнаружить полусгнившие остатки еды, чьи—то выброшенные или потерянные предметы одежды и обуви, обросшие грязью. Здесь стоял такой смрад, что начинали слезиться глаза. Этот запах нельзя было описать. Он был похож одновременно на тухлую рыбу, немытое тело старого гоблина, сточную канаву огромного города — все, что тошнотворно пахло в нашем мире, будто брало свое начало в этом месте.

Мне было непонятно, отчего этот район остается в таком плачевном состоянии? Почему наш император Ордар ничего не делает с этим? Я искренне недоумевала, как в такой процветающей и благополучной империи, может быть настолько неблагополучный район. Но похожие места были в каждом королевстве, даже в величественном вампирском Яратанге.

Прикрыв нос рукой, я подошла к двери домика и постучала, но ответа не последовало.

— Свидетельница же тут живет? — спросила я у Хаспри.

— Да, Извирь, — вместо оборотня ответил Дистр.

— Интересно, куда это бабуленция делась? На вид она немощная, еле передвигается, — задумчиво пробубнил Хаспри.

— Ты думаешь, у бабушек дел нет? — усмехнувшись, поинтересовалась я.

— Да ты бы ее видела, — воскликнул он. — Маленькая, сухонькая, стоит, трясется вся, головой дергает.