На сексуальной почве, как известно, нередко совершаются серийные убийства; многие из этих преступников страдают психическими заболеваниями. [44]

Особые элементы преступной субкультуры наблюдаются среди женщин-преступниц. Эта категория, конечно, неоднородна; разнообразны и совершаемые преступления. Вместе с тем можно отметить следующие отличия от поведения преступников-мужчин. Женщины гораздо более импульсивны и эмоциональны: психологические травмы, связанные с производственными или семейными конфликтами, разводами, неустроенностью личной жизни, могут носить у них затяжной и глубокий характер. Они чаще оценивают жизненные ситуации как угрожающие и даже критические для них и их близких. Поэтому противоправные действия нередко носят защитный характер и имеют целью оградить себя или свою семью.

Несколько иными особенностями отличаются нравы тех женщин, кто стал на путь проституции. Исходная ситуация обычно та же самая – жизненная неустроенность. Но выход из нее они находят не в труде и не в замужестве и даже не в преступлениях, например совершении краж или вступлении в преступное сообщество, а в продаже самих себя. Недостижимость желаемого образа жизни «порождает у некоторых ощущение того, что они находятся за бортом настоящей жизни, в лучшем случае – на ее обочине», а это ведет на панель. Общее для проституток – полное отсутствие духовных запросов, да и интеллектуальной жизни вообще. Психологическое тестирование некоторых из них выявило такие черты личности, как жадность, черствость, грубость, цинизм, чрезмерная озабоченность материальными проблемами и общая незрелость. «Неуверенность в себе компенсируется эгоцентризмом и агрессивностью, которые, в сущности, выполняют защитительные функции».[45]

Наиболее опустившаяся часть преступной среды – наркоманы, алкоголики, лица без определенных занятий и места жительства. Не занимаясь никаким трудом и не имея постоянных средств к существованию, эти люди от случая к случаю совершают кражи, нападают на прохожих с целью даже мелкого ограбления, пытаются шантажировать уличных торговцев, попрошайничают и оказывают небольшие услуги преступным группам. Дезадаптация и отчуждение подобных лиц стремительно прогрессируют при наступлении таких поводов, как распад семьи, уход от родителей, переезд на жительство в другой регион, перемена длительного рода занятий (например, увольнение из армии), а также освобождение из мест лишения свободы. Иными словами, их «скатывание» имеет место тогда, когда значительно ослабляется или вообще перестает действовать привычный, но достаточно жесткий социальный контроль. Здесь наблюдается внешне противоречивая картина: многие из них стремятся избавиться от такого контроля, но, обретая «свободу», в силу своей общей неприспособленности к жизни, весьма слабых адаптационных возможностей быстро деградируют… Некоторые из них осознают это, но не находят в себе сил изменить ставший привычным образ жизни.[46]

Эти наблюдения, относящиеся к концу 1980-х гг., в полной мере отвечают и сегодняшней ситуации. Характерными чертами субкультуры «дна» общественной жизни являются инертность; безразличие и к себе, и к другим людям; способность из-за незначительной выгоды пойти на любые преступления, а также неверность своему слову, постоянное невыполнение своих обязательств даже перед сотоварищами; готовность бросить или «сдать» их, как только меняется ситуация. «Бедность ролевой структуры, освобождение от обязанностей и связанных с ними функций приводит к сужению личностных свойств, оскудению духовного мира».