Все чаще межличностные конфликты стали решаться насильственным путем. В каждом пятом преступлении против личности проявлялось стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «Я», хотя бы путем насилия над другими. По мнению авторов этих наблюдений, «человек, ощущая действительное или мнимое безразличие общества к своим проблемам, свою незащищенность, формирует готовность отстаивать свои интересы любым путем».[39] Преступная субкультура и здесь явно соприкасается с нравами худшей части обычного общества.

Субкультура и психология насильственных преступников наиболее полно проявляется в тех сферах жизни и при тех обстоятельствах, где возникающие проблемы решаются главным образом силовыми методами. Это прежде всего войны, в том числе гражданские; межнациональные и социальные конфликты; насилие над личностью со стороны государства, незащищенность гражданина законом; жизнь в закрытых и полузакрытых учреждениях (армия, тюрьма, приюты, интернаты и т. д.); наконец, неблагополучная семья.

Представители субкультуры насилия практически в любой ситуации ведут себя агрессивно, стремясь подчинить себе окружающих преимущественно путем грубого физического воздействия. Подобные лица чрезвычайно чувствительны к касающимся их ситуациям, «подозрительны, у них затруднена правильная оценка событий, которая легко меняется под влиянием аффективных переживаний… Любые затруднения рассматриваются ими как результат враждебных действий со стороны других людей, которых обычно и обвиняют в своих неудачах».[40]

На первое место выступают полное пренебрежение личностью и насилие как способ решения любых проблем. Статистика свидетельствует о том, что каждое третье умышленное убийство было связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, с издевательством над потерпевшим.

Как уже указывалось, преступникам, совершающим убийства, особенно присущи импульсивность, ригидность, застреваемость аффективных переживаний, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях. Эти данные можно интерпретировать как длительное разрушение отношений со средой, которая начинает выступать в качестве враждебной, разрушительной силы, несущей угрозу для данного человека.[41] Если у них сохранилась семья, то и в ней подобные лица чувствуют себя чужими, создавая невыносимую обстановку постоянных ссор и конфликтов.

Враждебность и агрессивность как стереотипы поведения характерны также для грабителей и разбойников. Они тоже отчуждены от «большого общества» и его ценностей. Но насилие в отношении потерпевших у них сочетается с корыстными мотивами; оно является не самоцелью, а имеет «инструментальный» характер.

В 1990-е гг. с достаточной полнотой были проанализированы субкультура и психология лиц, склонных к сексуальным преступлениям. Очень многие черты объединяют их с другими категориями насильственных преступников, упомянутых выше. Стереотипы их поведения тоже сводятся к физическому насилию и доминированию над другими людьми, в данном случае – над женщинами. Собственные желания и чувства рассматриваются как подлежащие безусловному удовлетворению. Для них характерны полное неуважение к женщинам, примитивизм и цинизм во взглядах на половые отношения, разнузданность, не признающая никаких преград на пути к удовлетворению полового влечения; ее некоторые из насильников даже расценивают как элемент «ультрасовременности».[42]

К сожалению, речь идет не только об одиночках, но и о группах молодых людей с такой субкультурой. В них участвуют и девочки, вступающие в половые связи уже с 12–13 лет. В нормы поведения таких групп входит грубое принуждение несовершеннолетних девочек к половым актам, причем в случаях отказа последние рискуют быть избитыми и стать объектами издевательств. В этих группах есть и так называемые общие девочки – забитые, униженные, презираемые подростки, переходящие из рук в руки, иногда в течение одного вечера. При этом их согласия, естественно, никто не спрашивает.