– Ты знаешь, чего мне стоило выбить для тебя эту встречу…

Вот оно.

– Пришлось попросить доктора Хоулихана поговорить с Конни и…

Как это все предсказуемо.

– Мам.

– Ты мне обещал, что придешь. Что сделаешь над собой усилие и выслушаешь их.

Под «ними» она подразумевает уважаемого куратора по учебным вопросам, мистера Джоуи Сантоса, который на короткой ноге с женой доктора Хоулихана, членом приемной комиссии в университете Файв-Пойнтс. Как будто стоит надрываться ради колледжа, чья реклама висит в метро рядом с объявлениями адвокатской конторы «Селлино и Барнс». Не хочу показаться неблагодарным, но ладно бы Колумбия или Йель, но городской университет Нью-Йорка?

И все-таки можно обсудить выбор одежды, если это поможет не ссориться, сидя за столом. Я готов на все, лишь бы отделаться от нее, хоть и злюсь, потому что она не верит, что я смогу восстановиться в Нью-Йоркском.

– Надену свитер, – говорю я ей наконец.

– Спасибо.

– А поверх него – смокинг. И еще очки, чтобы казаться суперумным. А на шею повешу стетоскоп.

Мама вздыхает, уходит на кухню и возвращается, держа в руках корейскую грушу и закругленный нож для чистки овощей и фруктов. В детстве она поражала меня своей ловкостью, потому что могла очистить грушу одним непрерывным движением по спирали.

Из каждого кусочка она вырезает маленькие треугольники, чтобы убрать косточки, и протягивает дольку мне.

– Рейн! – громко зовет она. – Рейн, иди сюда. Живо!

– Что? – спрашивает он, выходя из своей комнаты. Его волосы торчат под прямым углом к голове, он хмурится. Мой младший брат с опаской смотрит на нас.

Мама протягивает ему дольку груши, и он берет ее, хоть еще и не проснулся окончательно. Он обожает этот сорт. Как-то летом, два года назад, он съел четыре штуки подряд и обделал штаны, играя в пинг-понг на бар-мицве Мао-Сильвера. Мама по сей день об этом не знает. Мне пришлось брать такси и везти ему чистые. Этот парень так не любит проигрывать, что закончил раунд с полными штанами, чтобы не упасть в турнирной сетке. Настоящий маньяк.

– Поздравляем хена[6] с днем рождения, – говорит она, вытаскивая из стоящей возле ее ног сумочки маленькую коробочку в форме сердца и сжимая в другой руке конверт. Слава богу. Судя по толщине, там не меньше сотни баксов. – Раньше я бы подумала, что ты обыщешь весь дом в поисках подарка, – добавляет мама, протягивает мне сладости, и отдергивает конверт, когда я тянусь за ним. Кладет его на стол передо мной.

Я смачно кусаю грушу, чтобы спрятать улыбку.

– Пусть Рейн у нас малолетний преступник, а ты вылетел из колледжа, но это не повод лишать тебя ощущения дня рождения. – Она целует меня в щеку. – В остальном все хорошо? – многозначительно спрашивает мама. Я знаю, что на этот вопрос существует только один правильный ответ.

– Конечно, – говорю. – Лучше не бывает.

– Как работа?

– Нормально.

– А квартира? Вовремя оплачиваешь счета?

– Да, мам. – Я не допускаю раздраженного тона, ведь она снабдила меня деньгами. – Спасибо за беспокойство. Кроме того, это же просто Вин.

– Не «просто Вин», – возражает она. – А семья Вина. Я воспитывала тебя хорошим человеком.

Я снова благодарю ее, чтобы избежать очередной ссоры.

– А мне что? – спрашивает Рейн, разглядывая мою добычу. – У меня, вообще-то, тоже День святого Валентина.

– А тебе – никакого телевизора, PS4 и развлечений в Интернете на две недели, и я с тебя шкуру спущу в честь праздника, – говорит мама. – И ты сильно ошибаешься, если полагаешь, что целую неделю сможешь бездельничать. Начнешь с мытья холодильника и покупки продуктов. – Она протягивает ему еще дольку груши. – Плюс я еще не звонила в школу и не узнавала о твоей дальнейшей судьбе, так что есть шанс, что с тебя спустят шкуру дважды.