Гребенкин хищно улыбнулся и в его горле послышались рассеивающиеся звуки, из смеси уханья совы и воя вепря. Шаров позволил себе робкую ухмылку, сконфуженную растущим раздражением.

– Давно над этим работаешь?

– Прилично.

– Я считал, серьезные решения принимаем сообща. С каких пор ты действуешь один?

Гребенкин зло глянул на напарника.

– Раньше? Ты сопли развел, как последняя баба! Завопил о противозаконности. Давай, скажи! Разверзни хлебало поносным изобилием.

Шаров поддался вперед, нахмурился, облизнул вмиг пересохшие губы. Выпить захотелось сильнее. Сжал и разжал кулаки, безнадежно опустил плечи.

– Не скажу, – буркнул, глядя исподлобья. – Мне вообще все равно.

– Тебе жопу спасти, а мне, – Гребенкин со свистом выпустил из легких воздух. – Сгноить ненасытных ублюдков. Как они меня. Никто не будет топтать Гришу. Помяни мое слово.

– Так и что? Он в деле?

– Она.

– Она?

Тот кивнул.

– И она не убийца, а его помощница. Приходится экономить.

Он поднял глаза на выжидающего напарника:

– Ее зовут Забава Вяткина.

– Вяткины? Архитекторы?

– Они самые. Дед был в какие-то там советские годы. Продвигали по партийной линии, семейство перебралось в Москву. Так он и стал тем, кем стал.

– У нее в резюме написано?

– Ополоумел от страха? Нет, конечно!

На лице Гребекина отразился циничное понимание жизни. Его напарник стоял, разинув рот. Переваривал услышанное, затем пришел к неожиданному выводу.

– Я хочу с ней встретиться. На сколько вы договорились? – он снова надел на шею галстук.

– Через час в «Олдмане».

Шаров икнул.

– У министерства культуры? Ждал, пока огласят результаты тендера и готовился. Вот же жучара.

***

Официант разглядывал девушку, присевшую за дальний и неприметный столик кафе. Одета она была в синие брюки и черную водолазку с высоким воротником. На лице выделялись глаза насыщенного зеленого цвета, высокие скулы и небольшой носик. Рыжевато-красные волосы посетительница собрала в возвышенный хвост, выигрышно оттенив их тон золотыми кольцами в ушах.

– У меня назначена встреча, – пояснила она, беря меню из рук расторопного официанта, не скрывающего досужего любопытства.

Забава просмотрела рассеянно меню, вернула его.

– Бокал красного сухого.

Она рассматривала помещение в ожидании заказа. Лениво скользила глазами по барной стойке, по немногочисленным посетителям, по стенам с трафаретными черными рисункам пиратов и ковбоев. Официант принес заказ. Забава устремила взор на бокал с вином, разглядывая рубиновый цвет с оттенками сливы и багровости.

На сотовый прилетело смс, клиент у дверей бара, и мягкая улыбка, коснувшаяся ее губ, тут же исчезла. Она внутренне подобралась. Могла бы она подумать, что ее обширные знания в архитектурных и инвестиционных проектах будут использованы во зло? Не секрет, навредить сгодятся любые знания, Такова природа человека.

Ей хотелось отказаться. Хотелось, но она не могла. От волнения скрутило низ живота. Она гнетуще вздохнула, сделала маленький глоток.

В бар вошли двое мужчин.

Забава безошибочно признала по строгим костюмам и галстукам в мужчинах бизнесменов. Один выглядел уставшим и осунувшимся, второй источал вокруг себя ауру телесного превосходства, всем собой демонстрируя властность и представительность. Оба шатены, среднего телосложения, с виду лет под тридцать-сорок лет.

Оба сосредоточенно осмотрелись по сторонам. Подоспел официант, и с его подсказки они пошли в ее сторону.

– Григорий Гребенкин. Александр Шаров. Мой партнер по бизнесу.

Пожали ей руку. Сели напротив. Заказали напитки.

Забава отметила, рукопожатия ощущались неодинаково. У Шарова – твердое и спокойное. Гребенкин жал, словно в руку сунули застывшую глыбу, хотелось отдернуть пальцы.