Последние слова он произносит тихо и размеренно, и от того смысл их особенно страшен — не на эмоциях человек говорит, а рассудив все по-своему и приняв окончательное решение.

Ваша репутация у Алексея Викторовича Коваля понизилась!

Текущее отношение: Враждебность 10/30.

Вам нанесен критический урон словом: −50%% к духу и уверенности.

— Дядя Леша… — смахнув убийственные уведомления, я еще пытаюсь хоть как-то исправить неисправимое, но он качает головой, не желая слушать.

— Я все сказал, — тихо говорит он. — Пошел вон из моего дома.

Медленно, не веря происходящему, встаю, чтобы уйти, но едва не падаю — меня знобит, тошнит и накрывает слабостью. Взгляд мой туманится, и мне хочется протереть глаза, чтобы стереть с них эту непонятную пелену.

Сообщение о рухнувшей перед Викиной матерью репутации я убираю, не вчитываясь, и так понятно, что муж и жена, в данном случае, — одна сатана.

Моя девушка, тем временем, удерживает меня под локоть и, сидя прямо и глядя в одну точку, говорит ровно, рублено и без эмоций:

— Филипп, подожди. Ксюш, собирайся. Поедем домой.

— Вот еще чего не хватало! — возмущается ее мать. — Нечего ребенку в одном доме с чужим мужиком делать! Срамота, господи!

— Мама! — вскрикивает Вика, и я замечаю слезу на ее щеке.

— Да я тебе уже тридцать лет мама! А только Ксюху не дам. Разойдешься с этим, тогда заберешь. Каникулы у девочки, нечего ей в городе делать! Здесь и еда здоровее, и воздух…

— Мама, не плачь, — утешает Вику дочь.

Вика, поцеловав ее в щеку, мягко отстраняется, резко, с грохотом отодвигает стул, встает и тащит меня к выходу.

— Подожди, Вик… — делаю попытку остановить девушку, но она вырывает руку.

— Жду в машине, — бросает она и уходит, хлопнув дверью.

Я не могу уйти вот так, опозоренный домыслами ее отца. Понимаю, что любое слово будет воспринято, как желание выбелить себя, но мне надо как-то сгладить момент расставания, не сжигая мосты окончательно.

— В ваших словах, Алексей Викторович, не было правды, но, как я и говорил, оправдываться не буду, все равно сейчас ничего не докажу. Пройдет время, и сами поймете, что ошибались. Спасибо за гостеприимство. Тамара Сергеевна, у вас чудесные пельмени, в жизни таких не ел!

Мне никто не отвечает. Хозяйка спиной ко мне демонстративно громыхает посудой, убирая со стола, а несостоявшийся тесть, не обращая на меня внимания, скручивает папироску.

— Ладно. Всего вам доброго.

Чуть пошатываясь — да отчего? — иду в прихожую, обуваюсь. Проводить меня выходит только Витёк.

— Не сможешь ты футбол посмотреть, — сочувствует он мне шепотом. — Через час начинается, а вам еще ехать часа два-три.

— Может, на второй тайм успею. Пока, Витек, рад был познакомиться. Много в «контру»[1] не катай, живи реальной жизнью.

Он ухмыляется и жмет протянутую руку.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, я покидаю этот «гостеприимный» дом и, спотыкаясь, спускаюсь на пару пролетов. Там сползаю по стенке на пол. Ноги не держат, чувствую вялость и слабость. Неужели это последствия крита словом в исполнении отца Вики?

Смотрю свернутые уведомления, внимательно читаю, перечитываю, и понимаю, что дело не в крите. Пока мы с семьей Вики ели пельмени, я получил системный квест. Мало того, что я впервые сталкиваюсь с подобной автогенерацией заданий системой, так еще и в самом квесте целое полотно текста.

Внимание! Системный квест!

Стать своим — I

Это первая часть цепочки заданий, связанных с семьей Коваль.

Добейтесь хорошего отношения семьи Виктории Коваль.

Репутация с каждым членом семьи должна быть не ниже «Дружелюбия».

Текущая репутация:

• Отец Виктории Алексей — «Неприязнь 25/30».