Спустя некоторое время кора стала более шершавой. Казалось, руки вот-вот перестанут слушаться, но Левар упрямо продолжил спуск и вскоре с облегчением отметил, что осина превратилась в изрытую ступенями стену. Он глянул вниз. Так и есть – земля близко. Его острые глаза уже различали прожилки на опавших листьях. Он пробежал взглядом по своим целям, сверяясь с намеченным маршрутом, и невольно заметил, что с этой высоты лес выглядит совсем иначе.

Живности на пути не встречалось, за исключением нескольких бесцельно скитающихся жуков и пары торопливо мелькнувших в ветвях птиц.

«Все нормальные существа попрятались. Один я болтаюсь на ветру», – думал он, собирая волю в кулак, чтобы не поддаться панике и не вернуться домой.

Ещё через некоторое время, дрожа всем телом, но так и не достигнув земли, он спрыгнул вниз, не в силах больше держаться руками. Сухие листья, на которые Левар приземлился, с треском проглотили его. Очутившись в приятной полутьме на мягкой подстилке, он устало прикрыл глаза. Хорошо. Руки и ноги непривычно покалывало. В нос ударил запах гнили. Левар сморщился, но не пошевелился, наслаждаясь минутным отдыхом.

В завывании ветра он различил далёкую перекличку птиц, лай собак и какое-то монотонное гудение, звуки, приносимые порывами ветра, словно заплутавшие вести.

Немного поколебавшись, он заставил себя выбраться из мягкого укрытия и мысленно наметил, куда предстоит идти. На земле он вдруг почувствовал себя особенно маленьким и уязвимым.

– Сейчас это мне на руку, – подбодрил он себя вслух. – Маленькая невидимка в большом лесу.

Он расправил плащ и отряхнулся. Накинул капюшон и зашагал, став почти неразличимой точкой на опавших листьях.

У земли ветер был слабее, двигалось легче. Несколько раз по пути к отмеченному бревну Левар проваливался в скрытые под листьями пустоты, терял ориентир, начиная идти по дуге, потом снова возвращался к своему маршруту. Наконец добравшись до бревна, он вскарабкался на него и огляделся.

Отсюда открывался отличный вид на холмик, под которым прятался гриб. Зорьки, разумеется, видно не было, и Левар оставил безнадёжные попытки высмотреть подмигивание её стеклянной линзы.

«Похоже, она зарылась слишком глубоко, придётся просить помощи, чтобы найти её» – с горечью признал он и огляделся: покатая спина брёвна обещала ему лёгкий путь до гриба. И он решил этим воспользоваться.

«Если я добуду им этот гриб, – думал он, – они ни в чём не смогут отказать мне. Тем более в поисках Зорьки».

Он пригнулся как можно ниже и бегом припустил по бревну, запинаясь острыми ботинками за мшистые подушки и кору. Пришлось замедлиться. К тому же до него наконец добрался ветер и начал толкать то в бок, то в спину.

Левару стоило немалых усилий преодолеть последний отрезок бревна, и он с облегчением нырнул вниз. Хрустящие листья смягчили падение. Никогда в жизни он не уставал, как сегодня. Руки и ноги уже не просто покалывало, а щипало, словно он упал в крапиву.

Отдышавшись, Левар сделал два честных вывода. Во-первых, он не учёл, что он не подготовлен к таким нагрузкам. А во-вторых, его обувь совершенно не подходит для бега с препятствиями: острые носы постоянно за что-то цепляются. И не удивительно, ведь это их прямое назначение – цепляться за любую неровность. Отличное преимущество на дереве – на земле обратилось в большую помеху.

Без особого сожаления Левар стянул с ног ботинки и сунул их в мешок за спиной. По его расчетам, гриб был уже близко, и обувь он вновь наденет, когда доберется до домашней осины.

«Буду перетаскивать гриб по кусочкам, прямо к корням, – размышлял он на ходу, – потом зайду через входную дверь и объявлю, что гриб доставлен к дереву, нужно только поднять».