Теоретический аспект событий, происходивших в советской России в период военного коммунизма, привлек внимание западных исследователей. Те споры, которые они вели, получили название дискуссии об экономическом расчете в социалистической экономике[118]. Началом этой дискуссии стала статья Бароне, но принято считать, что главный вклад сделал Л. Мизес, опубликовавший в 1920 году статью «Экономический расчет в социалистическом обществе»[119]. В ней он заложил основы теории «логической и практической неосуществимости социализма». Мизес был убежден, что «каждый шаг, который отдаляет нас от частной собственности на средства производства и от использования денег, отдаляет нас и от рациональной экономики»[120]. Употребляя современную терминологию, можно сказать, что основным аргументом Мизеса было то, что без нормального денежного измерения ценности невозможно рациональное принятие экономических решений. Он полагал, что даже если наладить обмен продукцией между отдельными отраслями обобществленной экономики, то в условиях единой собственности цены, по которым будет производиться обмен, неизбежно будут произвольными.

Традиционное возражение советских экономистов против этого положения заключалось в том, что цены можно было определять на основе учета трудовых затрат. Мизес совершенно справедливо считал такую аргументацию несостоятельной и для ее опровержения приводил доводы, обычно выдвигавшиеся против трудовой теории стоимости: расчетным путем невозможно произвести редукцию сложного труда к простому, трудовые затраты непригодны для хозяйственного учета при использовании в производстве различных количеств отличных от труда факторов. Эти доводы так и не были опровергнуты марксистами.

Еще одним серьезным аргументом, выдвинутым Мизесом, было то, что в социалистической экономике отсутствуют предприимчивость и инициатива, особенно у директоров предприятий и других управленцев. Результатом этого является неэффективное функционирование экономики. Тем не менее Мизес закончил свою статью тем, что невозможность рациональной экономической деятельности при социализме не может служить аргументом ни за, ни против социализма как такового. Исходя из моральных соображений, социализм может быть и предпочтительнее капитализма. Однако марксисты всегда утверждали, что социализм обеспечивает более рациональное хозяйствование и более высокую производительность труда, чем капитализм, и поэтому должен придти ему на смену.

Представляется, что не менее глубокий и интересный, чем у Мизеса, анализ рассматриваемой проблемы был дан Б.Д. Бруцкусом в серии статей, опубликованных в журнале «Экономист»[121]. Он считал, что социалистическое хозяйство по определению должно быть безденежным, поскольку использование рынка выходило за рамки традиционных марксистских представлений о социализме. Необходимость использования ценностного учета при рациональном ведении хозяйства выводилась Бруцкусом из универсальности хозяйственного принципа, заключающегося в сопоставлении затрат и результатов. Поэтому он считал, что рациональная организация социалистической экономики изначально была невозможна. Бруцкус был уверен, что самой слабой стороной социалистического хозяйства являлось «стремление централизовать в руках своей бюрократии все распределительные функции»[122]. По его мнению, бюрократия в условиях социализма могла «повергнуть народное хозяйство в «суперанархию», по сравнению с которой капиталистическое государство являет собой картину величайшей гармонии»[123]. Бюрократизазация социалистической экономики приводила к исчезновению предприимчивости, к затруднениям в оценке деятельности высших должностных лиц, к авторитарному распределению предметов потребления, к ограничениям свобод граждан, к понижению производительности народного хозяйства.