– Саша, с легким паром!

К дымящемуся кофе на столе добавились сыр, ветчина, красное вино, мандарины.

– Можно еще сделать омлет, – предложил художник.

Шурка поморщилась:

– Ой, пап, я его не очень…а можно мне тоже вина?

– Рано тебе, Саш.

– Мне вчера исполнилось пятнадцать лет. Ты не забыл про это?

– Нет. Ты же львенок, родилась двадцатого августа. Доченька, с днем рождения! С меня подарок, проси чего хочешь.

– Новые кроссовки бы мне к осени не помешали.

– Всё, замётано, сегодня же пойдём на рыночек.

– Ого, французское вино. Пап, символически плесни, пожалуйста, пять капель.

Павел налил себе полный фужер красного вина и рюмку – для дочери.

– Твоя мать убила бы меня сейчас на месте.

– Как хорошо, что она за тысячу километров.

– Вы часто с ней ругаетесь?

– Да постоянно. Нотации читает, пилит. Привыкла на своей работе кодексом махать.

– Каким кодексом? Где она трудится?

– Всё там же, в мэрии, юристом.

– Умница! Не то, что я, охранник в Воронцовском парке. Лузер.

– Ты художник.

– Саш, давай выпьем с тобой за твой день рождения. Эх, где мои пятнадцать лет! У тебя же всё впереди: и любовь, и жизнь. Это здорово, что ты приехала. Это такой бальзам мне на душу, если бы ты знала.

Шурка выпила вино и отхлебнула кофе. Голова её приятно закружилась. Зуриков открыл окно и закурил.

– А мне сигаретку? – спросила девушка.

– Нет, солнышко.

– Да я уже пробовала, пап.

– Нет и нет!

– Ну ладно, не кипешуй. И что ты охраняешь в парке?

– Южную террасу Воронцовского дворца охраняю, вместе со львами.

– Львами?

– Да, они, представляешь, из белого мрамора. Двое спят, двое сидят, остальные – готовы наброситься и растерзать туриста. Сашуль, ты приехала в райское место. Алупка!

– Покажешь мне сначала этих львов?

– Конечно. И дворец, и парк, и город покажу. Ты полюбишь всё с первого взгляда.

– Ты родился здесь?

– Да, в Алупке, в этом самом доме. Он имеет историческую ценность, построен был двести лет назад из диабаза – из камней Ай – Петри.

– Что-то я про это уже слышала. Это гора такая?

– Да, гора святого Петра. Есть канатная дорога к ней. Мы обязательно прокатимся с тобой по канатной дороге. Ты всё увидишь.

Павел налил себе ещё фужер и выпил его залпом.

– Не много ли ты пьешь, пап?

– Нет, Саша, у меня такая радость – дочка приехала. К тому же это целебное вино из Франции от друзей-маринистов. Они приезжали сюда на пленэр. Зовут меня в Париж, на Елисейские поля. Сашуль, поехали со мной в Париж?

– Поехали.

– Я ведь серьезно.

– А учиться, кто за меня будет? Пушкин?

– А до первого сентября ты вернешься.

– Поехали!

После третьего фужера вина Павел покачнулся на стуле и чуть не упал. Шурка вовремя поддержала его за локоть.

– Может быть, приляжешь, пап?

– Пожалуй…Саш, ты не подумай плохо обо мне. Я ведь с ночи, ни секунды не спал.

Девушка помогла отцу добраться до дивана. Он что-то бормотал и вскоре засопел во сне. И Шурка долго на него смотрела, улыбалась. Потом взяла в руки «Девушку у моря». Подумала: как же глупо они поссорились с матерью – из ничего, слово за слово, в пух и прах…Она достала сотовый – пятнадцать вызовов от мамы. «Надо позвонить ей. Позвоню, когда папа проснется». Девушка закрыла глаза и будто растворилась в шуме моря и гомоне переулка. Всё-таки желания иногда исполняются…

6. КОРОТКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Антошу Вилова разбудил пронзительный, отчаянный храп соседа по каюте. Извертевшись на жесткой верхней полке, Антон что есть силы похлопал в ладоши – со стороны обидчика никакой реакции. Тогда Вилов свесил ноги и, наступив на столик, спрыгнул на пол, распахнул окно. Ворвавшийся с Волги августовский ветер обдал его утренней свежестью. Вдали за легкой дымкой проступали контуры песчаного берега. Вилов невольно им залюбовался. В подобном плавании Антон оказался впервые за двадцать шесть лет своей безоблачной жизни. "На работе через два часа начнут искать, пусть помечутся, -подумал он, – сами пусть запускают свои компьютерные программы. Таких профи, как я, в этом городе – раз и обчелся. Выгонят, без места не останусь".