– Толкает на балкон ребёнка под пули и всё!

Андрон взмыл с дивана как ужаленный:

– Спасибо за гостеприимство, тётя Зина.

– Нет, не уходи, Андрончик, я тебя так ждал, – взмолился Мамаев.

Но Алисов, не попрощавшись, уже выскочил за дверь. Потом, нарушив тишину в подъезде, вызвал лифт. Внизу облюбовал скамеечку и закурил. Время от времени поглядывал наверх, на балкончик Мамаевых. Надеялся, что Русланчик всё-таки подаст свой драгоценный голос. Не дождался…

5. Девушка у моря

Вот и сбылась мечта пятнадцатилетней Шурки – увидеть море. Изумрудные волны с барашками катились к её стареньким, разбитым кроссовкам. Августовское крымское солнце слепило. Шурка сидела на рюкзачке и жмурилась как котёнок. Запах моря, трав и кипарисов дурманил. После долгой тряске в поезде впору растянуться бы на гальке и подремать. Только надо подниматься. Ведь должно же исполниться и другое её желание – увидеть родного отца. Первый раз в жизни.

А если повезет и пообщаться с ним. А вдруг он и адрес сменил, и семья у него появилась? Мать ведь толком ничего не рассказала, истерила как всегда.

Переулок Столярова нашла она без труда. Благо он был в центре города, у моря. И дом номер семнадцать, двухэтажный, на нескольких хозяев. Причем с переулка был вход сразу на второй этаж дома. Внизу темнел крохотный дворик с развешенным бельём. Шурка постучала в седьмую квартиру. Сердце её замерло от волнения. За резной полированной дверью зазвенела тишина. Зато из квартиры напротив, вышла рослая, румяная брюнетка в пестром халате.

– Ты к кому, деточка? – спросила она строго девушку.

– Здравствуйте. Я к Зурикову Павлу Алексеевичу.

– Есть такой, Айвазовский наш. Стучи сильнее. Спит, наверное, со смены он…

Шурка приложилась кулачком поосновательней. Наконец, дверь скрипнула и распахнулась. На пороге стоял заспанный мужчина в серых шортах и черной футболке.

– Доброе утро, – сказала дрожащим голосом девушка.

– Доброе.

– Я разбудила вас? Простите.

– Ничего. Бывает.

Мужчина с изумлением смотрел на гостью.

– Я Александра Ильина. Я из Саратова, я – ваша дочь.

– Дочь? Да, ну конечно. Проходите, проходи…

Шурка шагнула вперед и едва не споткнулась в коридоре о картины. Они были всюду – на полу, на стенах и стульях – пейзажи, наброски, портреты. В единственной комнате у окна стоял пустой мольберт.

– У меня ремонт и кавардак, не обращай внимания.

– Вы художник?

– Так, любитель из городского кружка «Палитра». Последние пять лет малюю, не могу остановиться. Будто крышу сорвало. Тебе нравится? Только честно скажи.

– Да, очень! Прямо выставка.

– А вот посмотри на это.

Павел достал из шкафа небольшое полотно. Шурка взяла картину в руки.

– Узнаешь работу? Называется «Девушка у моря».

– Еще бы, мама Юля.

– Ты с ней одно лицо, такая же красавица.

– Спасибо.

– Те же глазки, носик…Как добиралась? Устала поди, намаялась.

Зуриков метнулся на кухню.

– Саш, давай к столу, подтягивайся. Надо взбодриться. Ты любишь кофе?

– Да, без сахара и сливок.

– Как и я.

На маленькой кухне Шурке бросились в глаза немытая посуда и пустые бутылки из-под вина, обшарпанный мини-холодильник.

– У тебя была гулянка?

– Нет, просто за год столько накопилось, – смутившись, ответил художник. – Саш, у меня самый лучший в мире молотый кофе из Бразилии.

Дрожащими руками Павел достал из шкафчика турку.

– Сейчас соседи прибегут к нам на чашечку кофе.

– Можно, я пока умоюсь?

– Да, конечно, не стесняйся, хозяйничай. Это и твой дом.

В ванной комнате она обнаружила женскую косметику, набор шампуней и свалку полотенец. Ей нужен был контрастный душ. И она его получила, долго нежась под струйками воды. В теле появились легкость и нега. Тем временем жилище Зурикова наполнилось ароматами кофе.