Центральный район в это время суток был не многолюден. Редкие влюбленные парочки, да завсегдатаи питейных заведений – вот и весь народ. Ах да, еще стража. Эти полусонные, вечно чем-то недовольные парни попались на глаза воровке всего раз, но, как и обычно, ничего не заметили. Не родился еще тот страж, кто смог бы увидеть вора без его ведома. Остальные же, приставленные обеспечивать порядок и оберегать сон своих хозяев, судя по всему, оберегали сон друг друга. И почему многие боялись промышлять на этой территории? Уйти от этих сонных мух мог даже ребенок. Если бы только не Зрячие. Откуда только взялись…

Мысль о мутантах прервала сладостные мечты о том, что можно было бы однажды обнести весь квартал под чистую. Тень ускорила шаг. Надо поскорее добраться до родного квартала и получить ответы. А дать их мог только один человек.

Лучезар, третий сын боярина Любима, не спеша шел в сторону своего дома, держа под руку довольно юную особу. Он познакомился с ней в местной питейне. Собственно, они оба и оказались поздно ночью в этом заведении с одной целью – охота. Он охотился на юное, женское тело, а она – на кошелек того, кто захочет этого самого тела. Они шли молча. Лучезар думал о том, что первым делом снимет с этой девчонки. Или, может, сразу к делу? А может приказать ей сделать что-то особенное?

Лучезар любил приказывать. Ещё никто не смел ему перечить, ведь деньги его отца давали ему эту привилегию.

«О, эти деньги…» – думала Ждана, представляя, как выкрадет их из кошелька и комнаты этого юного божедурья. «Пусть потом ищет меня в Рыбацком квартале». Здесь, в столице, она – легкомысленная и доступная Ждана. А в родном квартале её знали под другим именем, и она была весьма неглупа. «Но он ещё убедится в этом. Малыш уснёт ещё до того, как снимет портки».

Черная тень пронеслась мимо парочки, едва не сбив обоих с ног. Лучезар взвизгнул по-девичьи и отпрыгнул в сторону, а его спутница лишь поправила платье, с трудом сдерживая смех.

– Что это было? – дрожащим голосом спросил юный дворянин, безуспешно пытаясь вновь войти в роль хозяина положения.

– А это, – девушка нарочно закашлялась, прежде чем продолжить. Смех так и рвался наружу, – это была просто тень, милый, – загадочно ответила девушка.

– Что? Я не совсем тебя понимаю, – парень справился с дрожью в голосе и вновь взял спутницу под руку.

Девушка мысленно закатила глаза. «Вот простофиля!»

– Ой, не слушай меня, дорогой. Я так напугалась, что не понимаю, что несу, – притворно испуганным голосом пролепетала девушка.

И она тут же закрыла рот своему спутнику поцелуем. Этого оказалось достаточно, чтобы младший сын боярина Любима перестал задавать глупые вопросы, и они продолжили путь. Правда, потом пришлось немного поплеваться, но чего только не сделаешь ради хорошего куша.

Пантера же, тем временем, продолжала свой бег в сторону Рыбацкого квартала. Ночной ветер трепал её шерсть, неся прочь от центрального района к солёным запахам гавани.

Феофан, склонился перед императором Всеволодом Вторым. Тот, облаченный в расшитый золотом кафтан, сидел на высоком троне, его взгляд, острый как лезвие меча, скользил по принесенному сосуду. Изготовленный из неизвестного темного камня, сосуд источал легкий, едва уловимый аромат, напоминающий одновременно о прелой земле и свежей крови.

Комната, в которой происходила аудиенция, была огромна, мрачна, но по-своему роскошна. Эта мрачность, ярко контрастировала с наружной внешностью белых стен. Внутренние же стены, облицованные темным полированным деревом, украшали гобелены с изображением богов, вышитые золотыми и серебряными нитями. Пол был выложен гладкими плитами серого камня, по которому мягко ступала лишь охрана, стоящая вдоль стен. Воздух был пронизан ароматом благовоний и легким холодом, исходившим от высоких узких окон, затянутых тяжелыми, бархатными занавесями. Единственным источником света служили массивные канделябры, излучавшие мягкий, теплый свет, отбрасывающий длинные, танцующие тени на стены. С потолка свисали огромные хрустальные люстры, словно ледяные сосульки, преломляющие свет и добавляющие комнате особую торжественность.