Однажды Фредди захотел петь серьезные штуки. Сольными проектами он заниматься не собирался – хватило с него «Беда Гая». После этой волокуши их отношения с Макком осложнились до такой степени, что бедный мюнхенец получил пенсионную книжечку и медаль «За спасение утопающих», потому что медалей «За долготерпение в работе с Фредди» еще не выпускали.

Но Фредди – на то и Фредди, чтобы не опускать рук. Поэтому он затеял межрайонные соревнования по настольному хокбилу. Это такая игра с шашечками, гоняемыми специальными клюшечками по игровому полю. Желающих Фредди записывал, а нежелающих бранил и дергал за волосы, принуждая.

Брайан же ничего про хокбил не знал. Он внезапно обнаружил, что все концертные, клиповые, авторские и потиражные у него закончились, и время пришло вновь работать в пожарной части, тем паче что Элтон, подрабатывающий там колоколом, ушел в вынужденную отставку – голова очень болела.

Прибежав в пожарку, Брайан с удивлением узрел там всю команду, сидящую у телевизора и с вожделением зрящую концерт «Живая магия» на Уэмбли. При этом у касок всех номеров текла обильная, тягучая и осклизлая слюнища. Брайан решил сбежать, но был замечен.

– А-а-а! – нехорошим голосом протянул начальник части. – Вот и наш гитаристик. Давненько, знаете ли!

– Я ж занят был, – пропищал Мэй, показывая на экран. – Сами видите!

– Видим, – склонил голову начальник. – Значитца, ты у нас звезда нонче?

– Гражданин начальник! – завыл Брайан. – Пожалей! Я нищ, как мышь!

– А Мэй-то зажрался, – осуждающе покачал головой один из зизитоповцев.

– Пошел отсюда! – заревел начальник. – Ты уволен!

– Да какая же я звезда, дорогие мои! – захныкал Мэй. – Хоть поверте! Хоть проверте!

– Это что? – ткнул ему за спину нач.

– Гитара моя, – развел руками Брайан. – Балуюсь иногда. А за это, – он покосился на телевизор, – я денежек уже не получаю, не-ет!

– Сыграйте, – попросил один из касок, Энди Белл.

Его напарник, Винс Кларк, согласно качнул большой ушастой головой с низким и покатым, как у пещерного человека, лбом.

– Я стеснителен, – покраснел Брайан. – На людях не могу.

– Играй, тебе сказали! – заорал начальник, покраснев лицом.

– Извольте, господа, – и Мэй, неуклюже охватив гитару, попытался подобрать одним пальцем «чижика», но предательские руки вспомнили и вывели длинную уничижительную для окружающих руладу.

– Эт-то что.. Эт-то к-как понимать? – сдвинул брови нач.

– Чижик-пыжик, где ты был! – немузыкально завопил Мэй, дергая за струны, которые, против хозяйской воли, так и норовили выдать заунывную приятную трель.

– аааААААааа! – и Брайан, закрываясь руками, вылетел на улицу, провожаемый запущенным ему в голову штуцером.

Он стоял на перекрестке и горько плакал, как вдруг к нему подошел Элтон Джон.

– Что? – спросил он отеческим голосом. – Выгнали?

– Выг-агаг-нали! – прохлюпал в ответ Брайан.

– Работы нету? Это не беда, – и Элтон, пожалев маленького Мэя, встал на цыпочки, чтобы погладить его по кудлатой голове. – Идем. Я знаю, что делать!

– Я тоже, – утер слезы Мэй. – Пойду и утоплюсь. Пусть друзья завидуют. Пруд – лишь для тех, кто вправду крут.

– Глупенькой! – и Элтон, взяв Мэя за руку, повел за собой.

А привел он его в один большой дом, где за столом сидел дядечка с очень строгими глазами, которого Мэй никогда в жизни не видел.

– Ты хочешь продать меня? – шепнул он Элтону. – На галеры?

– Тихо ты, капустян, – ткнул его в бок Элтон. – Не позорь мою плешь.

И он подтолкнул Мэя к столу.