– Ты бы расстроился?

Я не удержался и фыркнул. И тут же чуть не свалился вниз: ноги соскользнули, и я повис на одних руках.

– Залезай уже! – нетерпеливо заявила Макс, даже не поинтересовавшись, не нужна ли мне помощь.

Я собрался с силами и взобрался на крышу. Принялся разглядывать поцарапанные ноги. Тем временем Макс сначала приподнялась на локтях, а потом и вовсе уселась по-турецки. Она совершенно не обращала на меня внимания, уставившись куда-то вдаль. Бурча себе под нос, что она не очень-то внимательна к новым знакомым, я проследил взгляд Макс, и взор мой упал на солнце, замершее над самым горизонтом, едва касаясь его своим багровым краем. Оно было похоже на полыхавшее пламя, подрагивавшее от дуновений ветерка. И вдруг всё пространство до горизонта словно вспыхнуло пожаром. Луг вдалеке замерцал огненными искрами. Камни, которыми было усыпано кладбище поездов, стали золотыми самородками, превратив это место в Эльдорадо – край несметных сокровищ. А сами поезда: все эти вагоны, цистерны, пустые платформы, локомотивы – словно ожили. Нет, они не пришли в движение, но как будто неосязаемые души вселились в них, зажгли в них некогда угасший огонь жизни. Механизмы-трудяги взирали на закат сиявшими в его лучах осколками фонарей. Даже почудился как будто гул поезда, прибывавшего на конечную станцию. Казалось, что ещё чуть-чуть, и призрачные составы понесутся мимо по побуревшим от времени рельсам, застучат тяжёлые колёса вагонных тележек, и тонны и тонны грузов и тысячи и тысячи пассажиров отправятся в далёкое путешествие на другой край земли.

Я сел рядом с Макс и уставился на закат вместе с ней. Налетел лёгкий тёплый ветерок, из-за которого показалось, будто наш локомотив тронулся с места и мы поехали туда, в полыхавший пожар. Я повернулся к Макс и не смог оторвать взгляд: её широко распахнутые лазурные глаза светились восторгом, веснушки походили на искорки, разбрызганные солнцем, а ярко-рыжие волосы обратились в пламя.

– О-бал-деть! – изумлённо отчеканил я.

– Я же говорила, – не поворачиваясь ко мне, ответила Макс, – что вечером тут будет волшебно.

– Да нет же. Ты обалденная!

Макс улыбнулась и спросила:

– А как же закат? А кладбище поездов? Они ведь тоже обалденные?

– Да, и они тоже.

– Так-то лучше, а то я уж переживала, что не оправдаю твои ожидания.

– Если честно, я до последнего момента думал, что тут какой-то подвох.

– Может быть, он и есть. Смотря, что ты понимаешь под подвохом.

– Ну как… Когда думаешь о чём-то, что это что-то одно, а на деле оказывается, что это совсем другое.

– Тогда ты, пожалуй, прав.

Её слова насторожили меня, и я на всякий случай огляделся по сторонам.

– Расслабься! – улыбнувшись, сказала Макс и взяла меня за руку. Она взяла меня за руку! Снова! Её рука была просто божественной! – Ты как хочешь, а я ещё полежу, пока крыша совсем не остыла.

Она снова легла, закинув руки за голову, и стала смотреть на небо, чистое и бездонное, уже совсем тёмное с одной стороны и алое с другой. Я последовал её примеру. В небе уже зажглось несколько самых ярких звёзд.

– Интересно, из космоса сейчас кто-нибудь смотрит на нас? – произнёс я задумчиво.

– Европейский астронавт Сьюзан МакМиллан прямо сейчас фотографирует эту часть Земли с борта международной космической станции, хотя едва ли на её фотографии удастся разглядеть нас с тобой.

Я усмехнулся и уточнил:

– У тебя прямая связь с международной космической станцией?

– Да я пошутила. Наверно.

– Ну а серьёзно? Как ты думаешь, какие-нибудь инопланетяне смотрят на нас сейчас?

– Не исключено. Было бы наивным полагать, что подглядывать интересно только людям.