Еда была очень вкусной и горячей. В первом густо, от души накрошена зелень, на столе чеснок на тарелочке. После обеда дежурный пригласил для ознакомления в зал на первый этаж. Слово взял начальник части и другие офицеры, по ходу на белом экране демонстрировалась киносъемка.

Дмитрий сидел среди теперь уже сослуживцев и соседей по общежитию. Все они прибыли делать одно общее дело. Очень важное дело для армии страны СССР.

Год назад на испытании нового истребителя на реактивной тяге произошла трагедия, самолет разбился и летчик погиб. Приезжала комиссия из Москвы, искали причины и делали выводы из катастрофы.

Выяснение обстоятельств привело к замене некоторых деталей, приведших к катастрофе истребителя с пилотом.

После инструктажа с летчиками из всего отряда сделать полет на доработанной конструкции выпал на мл. лейтенанта Дмитрия Ильина. Накануне его единогласно избрали членом КПСС.

Приехала высокая комиссия из Москвы. Полет прошел успешно, но при посадке, Дмитрий сломал ногу и его положили в больницу, где наложили гипс.

Он лежал в своей палате, когда после обхода врачей, дверь отворилась и вошел начальник КБ Давид Яковлевич Зильберштейн с пакетом фруктов в руках. Высокий, похожий на Ландау и актера Плятта одновременно, он пожал руку Дмитрию, положил пакет на тумбочку рядом с кроватью летчика. Сам уселся верхом на стул, повернув его к себе спинкой и широко расставив длинные ноги, спросил, глядя на Дмитрия в упор:

– Ну, лейтенант Ильин, как себя чувствуете? Как нога?

– Спасибо, Давид Яковлевич! Нормально.

– Это тебе спасибо, Дмитрий! Комиссия утвердила годность к полетам конструкцию из новой серии. Тебе спасибо и другим ребятам, полетевшим после тебя. Рад доложить.

Зильберштейн покопался в дипломате и достал оттуда еще один сверток:

– Ой, совсем забыл! Это тебе передала моя дочь Мирра. Сама испекла.

Давид Яковлевич протянул Дмитрию сверток. Там было печенье золотистого цвета с джемом. Дмитрий откусил кусочек, который во рту быстро растаял, оставив аромат вишни.

– Очень вкусно, передайте Мирре спасибо. Признаться, я такого еще не ел.

– Знаешь, что… Весна, птицы поют, солнышко припекает. Что ты будешь лежать в палате. Я поговорю с врачом, если разрешит, бери в руки костыли и поехали ко мне на дачу. Будем всей семьей помогать тебе встать на ноги.

Сказано-сделано, Зильберштейн поговорил с врачами и Дмитрия выписали уже на следующий день. К больнице подъехал автомобиль и опираясь на костыли, из здания госпиталя вышел, одетый в летную форму, лейтенант Ильин. Он попрощался с персоналом больницы, собравшимся его проводить у входа, затем сел на заднее сидение «Волги», водитель принял у него костыли и положил их в багажник. Давид Яковлевич сел рядом с шофером, заработал мотор, машина тронулась, вырулила на шоссе и взяла курс на дачу Зильберштейнов.

Дача семьи Зильберштейнов находилась на самом берегу широкой Волги, сейчас это Барбошина поляна, а тогда в 1956 году – Поляна им. Фрунзе. Фантастическое по своей красоте место!

Двухэтажное строение, первый этаж которого состоял из кирпича с пристроенной террасой, а второй из деревянного бруса. Летом, в жару семья начальника КБ переезжала и жила на даче.

«Волга» подъехала к воротам и остановилась. Навстречу выбежала огромная овчарка Альма, завидев хозяина, радостно завиляла хвостом. Давид Яковлевич вышел из машины и потрепал пса по шее. Водитель, открыл заднюю дверь и помог Дмитрию выбраться из автомобиля, подав ему костыли. Зильберштейн повел Дмитрия через террасу в дом. Жены с дочерью на даче не оказалось.