Из‑за эмоциональной встряски магическое черное пламя на полу погасло. Казалось, Глен пришел в себя, равно как и Диен.

— Успокоились? — осведомился Анатариус, отряхивая ладони, как пекарь, возящийся с мукой.

— Говори, — в один голос произнесли старшая Дорвиндаль и Глен, когда уставились на лилипута, отползающего по стеночке к выходу.

Встречный воздушный поток ему в этом помешал. Остановил на месте.

— Да, кстати, хорошая идея, — согласился Зодиак. — Давай ты, Ерим, нам все и расскажешь. А я дополню, что знаю.

— Ну, я не… Я только получил приказ от брата помогать Таише и её твиглам. А один из них Лею‑то и оккупировал.

— Но они же безмозглые, бесплотные и не способны подавлять волю, — озадаченно проронил архимаг.

После нахмурился, думая об одном: «Неужели Лея и впрямь меня боится, оттого и попала под влияние?»

Похоже, мысли у них с Диен сошлись, потому как задумчивые взгляды встретились, чтобы былая ненависть вспыхнула вновь.

— Тут я не знаю, — проворчал телепат и кивнул в сторону привязанной к кровати студиозы, — что да как…

Зодиак в ответ лишь почесал затылок, озвучивая свои мысли:

— Паршиво. Твиглы питаются магией и намертво присасываются к ауре человека, убьем бесплотного — умрет и она. Оставим его внутри, девочка станет пустой оболочкой. М‑да…

— Это всё ты! Ты виноват! — пришла к странному умозаключению мать пострадавшей.

Если бы не воронка портала, внезапно возникшая посреди разгромленного лазарета, Диен наверняка повторно попыталась бы влепить оплеуху ректору. Судя по его безучастному поведению и непротивлению, в этот раз могла бы преуспеть.

Из портала выпорхнула леди Олидиана в платье из кремового многослойного штапеля с пышными юбками и откровенным мысиком на груди. Она хлопнула в ладоши после перехода и окинула комнату скептическим взглядом:

— О, как хорошо, что все в сборе… Здравствуй, сын. Этот погром — твоих рук дело?

В ответ на скупой кивок Глениуса, она быстро добавила:

— Хотя академия не моя, твори что хочешь. Главное, не повторяй этого дома, ты меня понял?

Не дождавшись ответа, леди Олидиана моментально переключилась на других действующих лиц.

— Миленький лилипут на карачках. Так стоять удобнее? А! И ты здесь, Анатар? Приветствую тебя, старый прохвост. Чем обязаны? Где пропадал?

— Я влюблен, право слово, — белозубо улыбнувшись, пролепетал чёрт вместо ответа на порцию обвинительных вопросов, адресованных ему лично.

Многозначительного, тяжелого, изучающего взгляда были удостоены все присутствующие по очереди.

— Что ты здесь забыла, Оли? — уточнила Диен, переключив свою ненависть на вновь прибывшую.

— Для тебя уже давно леди Олидиана, Ди, — осадила её та.

Но мать Леи ничуть не смутилась, отплатив знакомой:

— Ой, да ладно! Давно ли в силу вступила? Ах да, после рождения Глена? Или были еще бастарды до него?

— Я бы попросила! — перебила её Олидиана, повысив голос и напрочь позабыв про нормы приличия.

Враждебные взгляды встретились, Диен не выдержала первой, прокомментировав:

— А ты проси, проси чаще. Может, и позабуду все твои выходки. Это ж надо было моего жениха из‑под венца увести!

Хохотнув с деланым весельем, старшая Сегдиваль нехотя ответила:

— Во‑первых, он сам разорвал вашу помолвку, во‑вторых, мой отец принял тебя в Академии Метаморфов. И чем ты нам отплатила? Постоянно меня задирала?!

— Ха! Значит, защита её высочества в качестве слуги теперь так называется? Да если бы не я, ты бы трижды потеряла невинность ещё до окончания первого семестра.

Скрестив руки на груди, Диен отвернулась. На лице леди Сегдиваль выступили красные пятна, глаза запылали самыми разными эмоциями, и ненависть казалась не самой страшной из всей гаммы.