– Ты, Савелий, охолонись, – тихо проговорил Евлампий, – Поразмысли хорошенько прежде, чем просить… Акчиён пожалела тебя, время на раздумье дала.

В этот раз не стал Савелий с конюхом спорить. Не потому, что слова его на ум принял, а потому, что в своих мечтах да думах витал, глупостью ему показались советы Евлампия, но даже и рукой махнуть на старого дурака у Савелия сил не было.

– Ну, гости дорогие, коли сыты вы, пойдёмте со мной, – в дверях показался Наксай, – Устрою вас на постой.

И с чего это Савелию в прошлый раз показалось, будто волосы у парня на волчью шерсть похожи? Что за морок на него нашёл! Парень как парень, курчавый, и седина в волосах – это да, это странно в его-то годах, конечно, но всякое бывает.

Наксай, как назвала брата Акчиён, повёл гостей в небольшой домик, озеро было совсем рядом, в оконце видать, зелёный некогда лужок теперь пожелтел, ждал зиму, но от этого был не менее красив. Евлампий задержался во дворе – проверил, как там Гнедой, но тот стоял в добротном стойле, ясли были полны отборного овса.

– Ну что, Савелий, сказывай, какая надобность тебя к сестре моей привела? – весело спросил Наксай, глянув на Савелия своими с зеленцой глазами, – Ты вроде человек зажиточный, нужды у тебя нет, на хлеб детям не побираешься?

Савелий вспыхнул, это что за допрос ведёт нахальный парень? Кто он вообще такой! Хотел было Савелий ответить, что перед каждым встречным держать ответ не станет, но прикусил язык. Странным тут было всё, и потому нашлось и у Пышоньки ума – придержать грубые свои слова.

– А что, может я сосватать сестрицу твою желаю? – весело, в тон Наксаю, проговорил Савелий, – Что, отдашь? Али родители у вас есть, у них дозволения просить? Так я готов!

– Не за тем ты сюда пришёл, – ответил строго Наксай, – Просьбы твои такие, с какими многие сюда приходят. Только вот вертаются не все! Но лучше проси совета у сестры, да поспешай назад. И упрямство своё оставь, не доведёт оно тебя до добра.

И этот туда же, нахмурился Савелий, учить его придумал! Небось Савелий и сам не дурак, не в пример деревенщине, в заграницах обучался! И просить будет того, чего сам желает! Наксай этот ещё и так говорит, будто сестра его всесильна! А она кто – девчонка! Тоже, придумали ведьму! Вот вернётся Савелий обсмеёт Евдокию, а Анфиске и вовсе плёткой всыплет, чтоб не болтала, чего не знает!

– Ну, как знаешь, – проговорил, Наксай, отворил дверь в домик и повёл рукой, приглашая гостя, – Располагайся. А мне дела ещё делать! Евлампий Фокич знает, где баня, сведёт тебя! Бывай!

Домик был небольшой, изба как изба, небольшая печь была топлена, словно ждали здесь гостей, в углу сундук стоял, стол у оконца… как в любой деревне! В маленькой светёлке кровать, шитым покрывалом покрытая. Савелий скинул новые сапоги и застонал от боли, ноги болели нестерпимо, и дёрнул его чёрт так вырядиться!

Евлампий вернулся хмур и глянул на отрешённое Савельево лицо, ещё сильнее нахмурил седые брови. Понял видать Пышонькины мысли. А тот улыбался блаженной улыбкой, мечтая о синих глазах хозяйки! Теперь он знал, что просить!

– Ну, дед, веди в баню, всё у меня болит, сил нет! – приказал Савелий и увидал на сундуке приготовленную для них чистую одёжу.

– И то дело, – ответил Евлампий, – Теперь баня лучше всего. А после, давай-кось завтра по утру домой собираться. Скажешь хозяйке, что своим умом жить станешь, совета попросишь, а коли даст – благодари да кланяйся. А иначе может статься, что тебе живому не быть.

– А ну цыть! – строго отозвался Савелий, – Учёного учить надумал! Я всё решил!

Пошли в баньку, по-чёрному топленную, но вода в ней словно все усталости смыла, благость разлилась по душе Евлампия, и Савелий тоже уже на ноги свои не припадал. Наксай снова явился невесть откуда, и скинув рубаху стал охаживать себя веником, Савелий завистливо поглядел на крепкое, мускулистое тело… вот ему бы таким быть! А что, если знахарка и это может?