С чувством выполненного долга ушел дождь, забрав с собой вереницу спутниц-туч, о нем напоминал только мокрый асфальт – и промокшая насквозь одежда.

Начинало смеркаться, ветер с новой силой набросился на нас, отчего я задрожала еще сильнее. Сбавив скорость, Яр наконец остановился.

– Замерзла? – хотя мог бы и не спрашивать, мой вид и так был довольно красноречив – мокрая одежда, бледное лицо, и клацанье зубами от холода.

Мужчина огляделся – рядом живописно раскинулся небольшой лесок, приманивая путников гостеприимной тропкой, уходящей вглубь.

Решившись, Яр забросал мотоцикл ветками, снял с моих плеч рюкзак, и привычно взяв за руку, повел по тропинке.

– К-куда м-мы идем? – имея в виду – зачем, поинтересовалась я.

– Греться, – лаконично ответил мужчина.

Придирчиво оглядев встретившую нас полянку, он достал из рюкзака пару теплых одеял, и, усадив меня на землю, начал собирать ветки. Несколько минут спустя рядом с нами потрескивал уютный костерок, Яр подбрасывал в него новые веточки, помогая разгореться сильнее. Оборотень задумчиво смотрел в огонь, в глазах отражалось пламя… и я не могла даже предположить, о чем он размышляет.

Становилось теплее, но я все равно никак не могла согреться.

– Вита, иди сюда, – наконец не выдержал мужчина моего устрашающего клацанья зубами. Он повернулся ко мне, окинул взглядом мое посиневшее от холода лицо – и протянул мне руку. Почему-то мне показалось, что этот жест значил намного больше, чем обычная дружеская поддержка.

Было невероятно тяжело заставить себя встать, я с трудом поднялась на ноги и коснулась его ладони. Яр мягко притянул меня к себе, усадив чуть ближе к пламени костра, и запахнул одеяло, укутывая нас обоих…

И стало так тепло и уютно, так спокойно… непривычно… чудесно…

Я почувствовала, как тяжелеют веки, исчезают мысли, остается только тепло… и ощущение сильных рук, согревающих меня… оберегающих…

…Заяц высунулся из рюкзака, подбежал к одеялу, попытался закутаться в него, неодобрительно глядя на парочку. Потом плюнул – и медленно подошел к Ярославу, вызывающе вздернув мордочку. Впечатление немного портил насморк и дрожь.

Мужчина усмехнулся – и чуть приподнял край одеяла. Пушистая мордочка расплылась в улыбке, Заяц тут же подлез под край полотна, прижавшись к теплому боку девушки, и блаженно закрыл глаза, согреваясь и начиная посапывать.

Оборотень не спал.

Плясали огоньки пламени в темных глазах, взлетали вверх искры костра… а он так и сидел всю ночь, бережно обнимая девушку с рассыпавшимся по одеялу пеплом волос, дважды сумевшую перевернуть его жизнь.

***

…Дом стоял на окраине города, укрытый от любопытных взглядов высоким каменным забором. Хотя домом назвать этот двухэтажный величественный особняк было бы скорее преуменьшением. Когда-то давно здесь жила семья русского князя, эмигрировавшего впоследствии во Францию. Особняк долгое время оставался пустым, по причине баснословной стоимости покупки, пока однажды в город не приехал незнакомец.

Темноволосый, пожилой мужчина с посеребренными сединой висками и странными карими глазами, цвет которых менялся, становясь иногда светло-карим, практически желтым, а порою черным… Лицо хранило заметный отпечаток азиатского происхождения – чуть раскосые глаза, смуглая кожа, и неуловимая с первого взгляда жесткость во взгляде, как у привыкшего повелевать.

Он купил развалины, нанял строителей и сделал из дома настоящую крепость – неприступную и надежно охраняемую наемниками, которых в городе прозвали Сворой.

Что происходило за каменным забором – никто не знал, и особняк старались обходить стороной.