Лесная прогулка во тьму Даулет Баланбаев

Лес выглядел зловеще. Было в нем нечто странное и таинственное.

По непонятным причинам скопление серо-бурых сосен наводило чувство меланхолии, постепенно перерастающее в навязчивую тревогу. Многие всерьез верили в существование некого злого духа, якобы обитавшего в этом месте с незапамятных времен. Очевидцы поговаривали будто слышали завывание и даже странные песни, исполненные нечеловеческим голосом. Вероятно, всему виной мог оказаться могучий голос природы – постоянный гул, что поднимался из-за частого усиления степного ветра…

Летний сумрачный день. Серый старенький внедорожник Toyota Prado находился на опушке у самого леса. Рядом стояли двое мужчин, оживленно беседуя и жестикулируя. Вскоре их разговоры сошли на нет, и они неторопливо двинулись в чащу. Вступая в объятия лесного царства, один из них взглянул на своего высокого сурового спутника, на лопату в его руках, и кротко обернулся напоследок.

Прогулка их продлилась недолго. Выбрав подходящее место, человек с лопатой воткнул ее в землю и что-то сказал. Другой улыбнулся и принялся медленно и с большой неохотой копать.

Усилился ветер, шелест листьев и веток оглушал своим неистовым шипением, отчего Саяту пришлось напрягать голос, срываясь на крик:

– Сегодня шеф исполняет мои приказы.

– Весело тебе, да? А ты знаешь, что и я ужасно веселюсь? А?! – ответил вопросами Канат Кенесбекович и перестал копать яму. Это был худощавый мужчина среднего роста, около сорока лет. Его впалые глаза скрывались под синими стеклами квадратных очков, а голову украшала округлая прическа кудрявых седых волос. В тот самый момент его потное лицо выражало гнев и в то же время полную растерянность.

– Смотрю, вы к этому не привыкли. К обычному труду.

Канат воткнул лопату в землю и снова посмотрел на подчиненного. На нем была чёрная кожаная куртка, синие джинсы и старые кирзовые сапоги. Глаза его блестели, а на губах застыла тонкая ехидна улыбка.

Ветер немного успокоился, и шеф монотонно проговорил:

– Твой план удался. Так чего же ты хочешь?

– Поговорить, – ответил Саят. – Расскажу вам одну интересную историю. Она об охоте. Тогда вы, наконец, поймете кто я такой.

– Ха! Обычно из тебя даже слова не вытянешь, а здесь смотрю хрен заткнешь. Так ты у нас охотник? Интересно. – злобно оскалился Канат. Он не сдвинулся с места, наблюдал за Саятом, крепко сжимая лопату в руках.

– Бросьте. Даже не думайте об этом. – и Саят продемонстрировал почему: он вытянул из кармана куртки оружие. Девятимиллиметровый пистолет Макарова.

…Некоторые все же были очарованы густым древесным массивом, магнетически завораживающим, чье дыхание опьяняло и приносило приятную прохладу. Мрачный и в тоже время манящий, он находился среди прилегающего к нему обширного пшеничного поля, над которым виднелась старое черное пугало, издали казавшееся призраком.

– Так чего же ты опять затих. Где обещанная история?

– Будет вам история. Вижу, что вы устали. Может быть чаю? У меня есть термос с горячим чаем. Ну что, устроим небольшое совещание, начальник?

Канат разжал руки, лопата опустилась на землю, и он двинулся к автомобилю. Он шел первым, угрюмо смотря под ноги – на сухую землю и запыленные туфли. Позади Саят насвистывал беспорядочную мелодию, прерываясь на ехидные комментарии:

– Ах, да, сподручных теперь у вас нет. Так что придется наливать самому.

Канат не спешил. Он огляделся: позади лес, впереди пшеничное поле, насыщенное и спелое. Легкой волной золотое море качнулось с порывом ветра. Вдалеке он заметил нечто черное, и появилась надежда. Он приготовился дать деру, но сообразил, что объект статичен. Пугало. На одном из деревьев злобной насмешкой каркнула ворона. Он фыркнул по этому поводу и открыл дверь с водительской стороны, нагнулся и взял небольшой жестяной термос, находившийся в подстаканнике. Руки ощутили приятное тепло, поднялся небольшой пар, и он поспешил налить чаю.

Саят помолчал с минуту и принялся рассказывать свою сокровенную историю:

– Надо же столько раз рассказываю, и всегда не знаю с чего начать. Когда мне было тринадцать…

– История видимо длинная? – перебил Канат, сдувая пар с напитка.

Рассказчик задумался на какой-то момент, словно не в состоянии припомнить некую примечательную деталь рассказа, но вскоре взгляд его прояснился, и он начал:

– Сначала, расскажу об отце. Он обожал охоту, правда охотником был не очень, но его страсть всегда впечатляла меня. Она с годами передалась и мне. Вот только он охотился на дичь, а я…

Саят вытащил из кармана пачку сигарет, вытянул зубами сигаретку, зажег ее, и смачно затянулся. Начальник в это время преспокойно наслаждался стаканчиком черного чая.

Подчиненный продолжил:

– В общем, мой отец был со сложным характером. Он часто пил, но только не на охоте. Он говорил, что если хочешь выпить, то езжай на рыбалку. А охота – это особое занятие. Что-то в этом духе, чуть ли не искусством охоту называл.

И вот однажды я поехал с ним в лес. Видимо он не хотел быть один, и тем самым решил убить двух зайцев одним выстрелом: провести время с сыном и насладиться любимым делом. Кстати, именно здесь мы и охотились в тот день. Забавно да? Кстати, я никогда я не видел здешнего духа. Говорят, люди часто теряются в этом лесу и слышат голоса. Но это все сказки. Хотя у этих сказок есть свой шикарный плюс: сюда редко кто приезжает.

– Да что ты! И поэтому мы здесь?

– Мы здесь потому, что девяностые, наконец закончились. И ваше время ушло. Не перебивайте, пожалуйста, шеф. Вопросы будут потом.

– Как жаль, – вновь оскалился Канат.

– Так вот, у нас была старая Нива, помню, как ехал сюда с особым энтузиазмом. В моей эти воспоминания о первой охоте остались настолько четкими, будто это было вчера. Знаете, воспоминания из детства самые сильные. Я думал, что будет неплохое такое приключение, но мои надежды не оправдались. Я любил поболтать, а вот отец был как немой. Два слова из него не вытянешь. В то время их брак с матерью трещал по швам, и он вечно ходил поникший и не был похож на себя.

Канат Кенесбекович прервал сей увлекательный рассказ, выплеснув горячий напиток на Саята: попал лишь отчасти, львиная доля не долетела. Он сразу вскочил с места в атаку, но несмотря на внезапность, попытка не удалась. Нападение было отбито прямым ударом рукоятью пистолета. Очки сломаны прямо по – середине, и при этом сильно пострадала переносица, отчего полилась кровь.

– Вот же сука! Ты меня обжог. – сообщил Саят, и дополнил свое негодование ударом в живот по лежащему боссу. Поправка: бывшему боссу.

– Попил чаю и хватит. Можешь пока полежать после плотного завтрака. Отдохнуть, так сказать. – что бывший начальник собственного и делал, зажав ноздри, – А я продолжу. О чем это я? Ах, да-а! Мы выехали рано утром и прибыли в этот лес около восьми. Я успел немного поспать дорогой, перед самым приездом. Моросил небольшой дождь. Мы вышли из машины, и у меня появилось какое-то смутное уныние, возможно даже плохое предчувствие. Ну, знаете, бывает такое, когда встаешь утром и ощущение, будто лучше ничего особо важного в этот день не делать, ибо хреново все будет. Плюс уныние отца. Ха! Прямо как у нас с вами.

Ехали мы той же самой дорогой, что и сейчас. Рядом с тем озером, – Саят повернулся и указал, вдалеке располагалось большое темно-синее озеро. – Красивое, да?

– Надо же! Из тебя вышел бы хороший рассказчик! Волнующие темы детства. – прервал его Канат.

– Я хочу, чтобы вы дослушали до конца.

– Как знаешь, но меня уже ничем не напугать. Надеюсь, это не история про первый стояк? Именно в этом лесу, только здесь у тебя случается эрекция, с мужиками, которых ты привозишь насильно? – Канат сел на землю, выпрямив ноги, и от души рассмеялся.

– Очень смешно! В вашем стиле. А я продолжу. Мы подъехали, а там стая гусей поднялась, отец остановился и крикнул мне, чтобы я подал ему ружье. Он вышел из машины, прицелился и выстрелил. Затем еще раз. Второй выстрел оказался удачным, я увидел летящего вниз серого гуся. Он приземлился в поле.

Когда мы добрались до него отец достал нож. Он протянул его мне, но я ничего не понял. «Возьми» – сказал он, – «Ты уже взрослый мальчик, Саят. Перережь горло». Я наклонился и увидел, как животное задыхалось. Казалось, что гусь вот-вот умрет сам. Отец понял, о чем я думал и сказал: «Не бойся. Режь» Я резко полоснул по горлу. В первый раз ничего не вышло, тогда батя схватил его за клюв, и держал. Ощущение для меня было новым. Редкое ощущение. Я знал, что когда-нибудь придется резать барана (возможно поэтому он решил потренировать меня на гусе, вместо того, чтобы просто ударить гуся в сердце). Словом, от этого не сбежишь. Люди испокон веков убивали животных, и в этом нет ничего зазорного. Но в первый раз… в этом было что-то особенное.

Отец положил пернатого в багажник Нивы. Было уже около десяти утра. Время летело быстро, и мы решили перекусить. Ели в машине. Гусь не слабо так перебил мне аппетит, в том плане, что он вонял, да и воспоминания его предсмертных содроганий не давали мне покоя. Плохо поработал значит, говорил отец, когда увидел, что я почти не притронулся к своей порции тушенки. Зато кружечка чая подействовала на меня лучше – тонизировала. Кажется, дождь собирается, Канат Кенесбекович, давайте копать дальше.