– Тихо. – ласково пролепетал Канат. – Сайран, дружище, успокойся. – глаза его округлись, он улыбнулся и насмешливо произнес. – Ведь я предупреждал тебя! Это ты заставил меня притащиться сюда, и делать это. Будто мне больше заняться нечем. Будто я какой-то маньяк.

– Пожалуйста, не надо. – взмолился Сайран.

– Пусть он замолкнет. – рявкнул Канат.

Бандиты тут же взяли скотч и обмотали рот пленнику. Главарь озлобленно оскалился и затушил сигарету о руку Сайрана. Беззащитный человек взвыл и затопал ногами.

– Бедолага, – покачал головой Канат. Он обернулся и увидел Саята. – А ты чего молчишь, новенький? Ты опоздал! – рассвирепел он и ударил Саята в корпус. Подчиненный выдохнул и согнулся. – Это для дисциплины. Советую больше так не делать, если, конечно, ты хочешь поднять бабла. – сказал он и прокашлялся. – Есть предложения на счет него? – махнул он рукой, указав на жертву.

Саят вытер пот со лба и растеряно посмотрел на шефа.

Молчание.

– Так я и думал. Чего я от тебя ждал то? Как всегда! Суровый молчун! – засмеялся Канат. – Шоу только начинается. Принеси мне ножницы.

Саят озадаченно посмотрел на «коллег». Двое истуканов – подручных кивнули в сторону. Он огляделся и увидел на диване ящик с инструментами. Осмотрев содержимое ящика, он обратился к шефу:

– Ножниц нет. Может быть нож?

– Сгодится. Давай сюда. Шоу должно продолжаться! – потер он руки и выхватил холодное оружие из рук подчиненного.

Саят почувствовал тяжесть: скрутило живот, и пищевод поразила резкая и острая боль. Он попытался окрикнуть Каната, но ничего не вышло. Губы словно приклеены, и не сдвинуться с места. Полный провал. Он прижал ладонь к груди, чувствуя как сердце неистово бьется в адреналиновой спешке.

Он продолжал смотреть на это жестокое непотребство. Человек на стуле извивался, словно пойманная змея. Нож коснулся его уха и…

Дыхание Саята синхронизировалось с возникшей в голове музыкой мести. Барабанная партия едва началась, как он вытянул из внутреннего кармана куртки пистолет. Он на секунду замешкался, прежде чем произвести два быстрых и точных выстрела в головы двум подручным Каната. Вспышки света озарили темную комнату.

Канат подскочил на месте, не успев закончить отделять ухо от головы бедного пленника. Нож выскользнул у него из рук, и он поднял руки вверх. Саят усмехнулся и сплюнул.

– Твоя очередь молить о пощаде.

Канат вновь взялся за лопату, а Саят продолжил рассказ:

– Так вот, отец и я в лесу. Не знаю, чего он хотел, да и спрашивать я особо не стал. Молчунов иногда не хочется трогать, особенно если это твой батя. Как я впоследствии понял, он натаскивал меня. Любил ли он меня, я не знал. И до сих пор понять не могу.

Мы брели в чаще леса. Он вручил мне ружье. Как с ним управляться показал вкратце. Я видел, как он стрелял в гуся, и думал, что это проще простого. Оказалось, не так.

Я шел, тяжело дыша, плечо ломило, и то и дело мне приходилось перебрасывать ружье на другую руку. Потом отец начал ворчать и хотел было забрал оружие, но я не отдал. Копайте, копайте, Канат Кенесбекович. Нам нужно успеть до дождя.

В общем, мы шли долго, пока не услышали хруст. Я принял боевую готовность, но лес вновь затих. «Будь внимателен и целься, а то зверь зашибет» – сказал он. Сейчас я думаю, что премия отец года ждала своего победителя, но так и не дождалась. Я заметил, как его лицо изменилось, было похоже, что он сам вот-вот прыгнет на любого зверя.

Я спросил его на кого мы охотимся, и он ответил, что может на лису или волка, так что надо быть осторожными. Естественно, коленки тогда у меня затряслись. Да еще как! В первые минуты меня не покидало чувство безумного, какого-то первобытного и неудержимого страха. Но, в то же время было в этом и что-то крутое. Экстрим и некий животный кайф…