Я заметила, что темнота и сумерки подступили. Темнота сомкнулась вокруг нас и подкрадывалась ближе и ближе.

– Ух, быстро же стемнело. Пойдём домой? – вопросительно посмотрела я на подругу.

Я увидела, что у Джейн глаза буквально горят. Она не смотрела на меня – смотрела вперёд, на тропу. Будто одержимая! Я в те минуты подумала, что она шутит. Или чересчур увлеклась таким вот видом экстрима – побродить по лесу в потёмках:

– Я хочу до конца пройти! Давай до конца пройдём, до того места, где тропинка эта кончается!

Джейн схватила меня за руку, будто я могла убежать, и повела. Я не сопротивлялась. Меня тоже взяло любопытство.

– Я всё думаю – неужели правда мы сейчас попадём на малину? Вот тогда и пособираем её к чаю!

– Малина уже прошла, – вздохнула я. – Но зато скоро пойдёт ещё больше грибов!

Тут же подумала об ужине, который мы приготовили, но так и не съели. Он наверняка остыл. Это ничего страшного – если мы сейчас хорошо нагуляем аппетит, кушанье будет вдвойне, даже втройне вкусно!

– Ну а вдруг осталась ещё малина? – произнесла Джейн упрямо.

– Хорошо, поищем мы малину. Только на обратном пути не пищи, если врежешься в потёмках в какое-нибудь дерево.

Вдруг… справа от себя мы услышали протяжный жалобный скрип. Он доносился из темноты, будто к нам недовольно, злобно обращался кто-то опасный. Там стояла большая иссохшая мёртвая ель. Я замерла, почувствовала укол страха. Волна смертоносной злобы, отчаяния прошлась по моему телу. Волна обречённости. Эта ель умирала медленно. В любой момент её страдания могли прекратиться – когда она упадёт, превратится в валежник. Я даже на таком довольно большом расстоянии почувствовала ауру этой ели. Она была совсем недоброй, а упреждающей. «Не подходи, стой где стоишь, иначе худо будет» – явственно почувствовала я. А также ощутила, как в горле что-то сдавило. И будто ударили под дых.

Джейн тоже это почувствовала, озвучивая:

– Ух щас как грохнется она на нас! Такие деревья могут стоять и скрипеть годами, а потом ка-а-ак заваливаются! В тот момент, когда этого не ждёшь.

Мы ускорили шаг, с опаской кося в сторону мёртвой ели. Пошли дальше. Замолкли. Нам надо было отойти хотя бы на такое расстояние, на котором эта Ель нас не достанет, если прямо сейчас начнёт падать.

В какой-то момент мы отвлеклись на это зловещее скрипучее умирающее дерево. Не сразу поняли, что то ли сошли с тропы, то ли она закончилась. Джейн выдохнула:

– Не могла тропинка здесь кончиться! Ведь малинника же нету, верно? Скорее всего, тропинка свернула, а мы и не заметили.

Тьма вокруг навалилась такая, что с трудом можно было различить деревья вокруг. Я удивилась – вроде бы темнеть должно медленнее! Будто кто-то переключил разом часы на час вперёд. Вдруг налетел стремительный пронизывающий ветер. Под его натиском поломались ветки. Кроны деревьев зашумели, затрещали. Теперь заскрипело то тут, то там со всех сторон. Воздух сделался густым и особенно влажным. Небо мигом заволокло тучами.

В следующий миг раздался сильный, оглушительный грохот грома. Настолько громкий, что мы зажмурились обе и втянули головы в плечи. Казалось, небо взрывается прямо над нашими макушками!

– Нет ничего более неприятного, чем гроза, которая застаёт в лесу. Мы – такая мишень для молний! – проговорила я, начиная осматриваться и вспоминать, что делать в таких неприятных обстоятельствах.

Вроде бы надо найти укрытие в земле или на земле, а под деревом прятаться категорически нельзя.

– Да-а-а уж… – Джейн была озадачена. – Как-то дали мы маху. Промокнем до нитки. Ну да ладно, шут с ней, с малиной! Я хотела достигнуть малины, как земли обетованной, сделать такое открытие тут. Пошли тогда к дому.