На пересменке Дениз сказала, что Мэри сегодня немножко «смешная». То есть, Мэри вела себя не так, как всегда: обычно она с блаженным видом сидела весь день в кресле, радостно улыбалась и одобрительно кивала головой, кто бы что бы ни сказал, а сегодня – раздражительная, весь день бродит по коридорам, заходит во все комнаты, несколько раз поднималась наверх и отказывается от еды.

– Присмотри за ней, любовь моя, – сказала Дениз Наташе. – Если она к отбою не успокоится, дай ей диазепам, он ей прописан, чтоб принимала в случае необходимости. Только не забудь сделать все как надо: чтоб свидетель был, все записи, какие положено, и все такое – ну, ты знаешь процедуру, куколка моя, не мне тебя учить.

– А что именно ее расстроило, не знаешь? – поинтересовалась Наташа.

– Конкретно не знаю, но ее сегодня навещали родственники, а после их визитов, сама понимаешь, резиденты почему-то часто сбиваются с толку.

– Потому что они помнить, что их выкидывать из семья, – объяснила Божена. – В моей стране мы никогда не выкидывать маму, когда она имеет много лет.

Кэрол закатила глаза. Когда вечерняя смена ушла домой, она улучила минутку и прошипела Наташе:

– Веселенькая у нас будет сегодня смена. Мэри будет всю ночь выкидывать фортеля, а тут еще эта с нами… Вот увидишь, часов в двенадцать она ляжет на диван и будет дрыхнуть до самого утра, а мы уработаемся, как загнанные лошади!

– Посмотрим, – сдержанно сказала Наташа.

Они разнесли резидентам овалтин. Одни сидели в гостиной и дремали в креслах перед телевизором; другие, необщительные, – в своих комнатах; третьи уже спали, помытые и переодетые в пижамы вечерним персоналом. Наташе, Кэрол и Божене понадобилось часа четыре, чтобы уложить спать остальных четырнадцать резидентов. Это всегда было настоящей баталией. Спать идти никто не хотел.

– Вы в своем уме, почему это я должна идти спать утром? – спрашивали сбившиеся с ритма «день-ночь».

– Кто вы такие, чтоб командовать тут? Когда хочу, тогда и иду спать! – возмущались строптивые.

– Мне сейчас должны принести моего ребенка, чтоб я его покормила. Как покормлю, так и пойду спать, – вступали в переговоры зациклившиеся на своих родительских обязанностях.

– Мне нужно срочно позвонить, но я не могу найти телефон. Он всегда был на кухне, почему вы его убрали? Почему вы все переставляете без моего разрешения? – сердились любившие порядок в своем доме.

– За мной сейчас заедет папа и мы поедем домой. С какой стати я буду тут спать? – говорили застрявшие в своей молодости.

На этот раз они управились быстро. Божена всегда работала с молниеносной скоростью, и все в ее руках горело. Она не прислушивалась к возражениям резидентов (скорее, просто их не понимала), брала их под белы рученьки и решительно разводила по спальням. По какой-то странной причине старики подчинялись ее властным командам: «Пора спать! Пора спать!». Ворчали, но не сопротивлялись.

– Как ее только приняли на работу? – опять шептала Кэрол. – Она же нарушает все правила! И такая грубая и бесцеремонная!

– Старики ее любят. Она их не обижает. Все быстро схватывает, – возразила Наташа. – И потом, все равно ведь надо, чтобы они спали в своих кроватях, а не сидели в креслах всю ночь, это им вредно.

– Работенка у нас! Силой потащишь их спать – получишь по шее за грубое обращение. Оставишь сидеть в креслах – все равно получишь по шее, на этот раз за халатное отношение! Напридумывали правил…

Во время короткого перерыва, после которого им по графику полагалось приниматься за хозяйственные дела – вычистить газовую плиту с духовкой, простирнуть белье и пропылесосить полы, – когда Кэрол вышла на задний двор покурить, Божена сказала Наташе: