– Согласно последним докладам… неважно, каких служб… словом, статьи в Газете хуже всего влияют на определенную категорию жителей. Хуже – это значит слабее. Несмотря на все старания контент-криэйторов, эта категория жителей словно защищается хитрым иммунитетом.

– А я тут при чем?

– Видишь ли, ты как раз входишь в фокусную группу. Ее составляют представительницы женского пола в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет. А иммунитетом от д-пропаганды, как считают специалисты, является именно чувство влюбленности, которое стимулирует выработку гормонов, блокирующих действие д-болезни.

– Ничего не поняла. Что еще за д-пропаганда?

– Не бери в голову. Мне вообще не стоило всего это говорить, так что забудь. Единственное, что ты должна запомнить: с этого дня ты подробно рассказываешь мне обо всем, что чувствуешь, и особенно – обо всем, что похоже на влюбленность.

Эрика почувствовала, как внутри вскипает злость:

– Серьезно? Хочешь знать, что я чувствую? Прямо сейчас, например, я чувствую огромное желание разбить о твою заумную голову несколько тарелок. Ты игнорировал меня весь этот месяц, ты даже не подумал выполнить мою единственную просьбу о работе, а теперь хочешь залезть мне в душу и нагадить там?! Или это такой карьерный рост, а я и не заметила – от бессловесного коврика в прихожей до подопытной крольчихи? Подыщи себе подходящего кролика, кувыркайся с ним день и ночь напролет и не забывай отчитываться о проделанной работе – тогда, возможно, получишь бонусную морковку в зубы! Так?!

Уже сорвавшись на крик, Эрика вдруг заметила, как Альберт что-то быстро пишет на чистом листе бумаги.

– Что ты там пишешь?

– Неважно, – сказал Альберт и кивнул, – продолжай.

– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать. Теперь моя очередь – я не желаю с тобой общаться! Мы вполне можем жить под одной крышей молча.

Альберт вздохнул:

– Жаль. А я ведь собирался договориться, чтобы тебя взяли на работу в Типографию.

Эрика не поверила своим ушам:

– Что?! В Типографию? Но что я там буду делать?

– Ничего особенного. Им нужен человек, который будет следить за качеством печати. Надо проверять, чтобы листы правильно ложились на печатный станок. Зарплата небольшая, но зато много рабочих часов, все просто и думать не надо – ты же этого хотела?

Эрика уже хотела сказать, что даже долгожданная работа не стоит того, чтобы превращаться в подопытного кролика, но в последний момент остановилась. Возможно, что и стоила. В конце концов, никто не мешает ей говорить всякую чушь о своих якобы переживаемых ощущениях. Ведь совсем не обязательно выкладывать всю правду – все равно проверить, что происходит у нее в душе, не сможет никто.

– Я согласна, – выпалила Эрика.

– Как-то слишком быстро, – подозрительно прищурился Альберт. – Ты понимаешь, что взамен я хочу полную и исчерпывающую информацию обо всем, что ты переживаешь и чувствуешь? И тебе придется мне предоставить эту информацию.

– Я согласна, – кивнула Эрика. – Только один вопрос – зачем тебе это? Как ты собираешься использовать эту информацию?

– Сама увидишь. Но учти: все, что я тебе сейчас сказал, – конфиденциальная информация. Она не должна покинуть этот дом. Если хоть кто-то посторонний об этом узнает, клянусь, я посажу тебя на самые сильнодействующие препараты, и в ближайшие три года ты не сможешь почувствовать уже ничего. Ты меня поняла? – голос Альберта звучал ровно, но от него тянуло ледяным холодом.

Эрика вдруг явно ощутила власть, которая была у этого человека. По большому счету, она почти ничего о нем не знала. Для чего он хочет ее использовать? Как связаны его статьи и ее влюбленность? Девушку распирало любопытство, но она не решалась задать эти вопросы. Тем временем Альберт поднялся из-за стола, собрав бумаги, и отправился в свою комнату. На ходу он бросил: