–Грибницу, тянущуюся на километры под землёй, как нервная система великана.

А ещё… боль. Рваные раны от пил, яд в грунтовых водах, осиное гнездо, спалённое паяльной лампой. Лес стонал.

– Ты слышишь нас теперь, – проговорил хор голосов.

Андрей поднял голову. Вокруг него стояли духи – тени с оленьими рогами, женщины с крыльями стрекоз, дети с листьями вместо волос.

– Что… что я должен делать? – спросил он, и его собственный голос звучал чужим, как шелест страниц.

– Слушай, – ответили они.

***

Очнулся он у ручья. Лицо было мокрым от слёз, а в груди пылал холодный огонь. Леший сидел напротив, вырезая что-то из куска сосновой коры.

– Ты прожил три дня, – произнёс дух, не глядя на него. – Но для леса это один вдох.

– Три дня? – Андрей попытался встать, но тело не слушалось.

– Твоя плоть сопротивляется дару. Умрёшь, если не примешь его до конца.

Ручей вдруг забурлил. Вода поднялась, образуя лицо – то самое, девушки с берёзовой кожей.

– Они близко, – прошептала она. – Люди с огнём и железом.

Леший встал, и весь лес завыл.

***

Браконьеры пришли на закате. Четверо, с карабинами и канистрами бензина. Их вожак, коренастый мужчина с шрамом через глаз, пинал банки у подножия кедра.

– Смотри-ка, Пахом, – хрипло засмеялся он, – тут наш «следопыт» метки оставил.

Андрей наблюдал за ними из чащи, слившись с тенями. Его сердце билось так громко, что казалось, они услышат. Но нет – дар работал. Ветви сами прикрывали его, птицы молчали.

– Режем тут, – сказал Пахом, проводя рукой по чёрным пятнам на кедре. – Гниль пошла вглубь – древесина никуда не годится. Сожжём, чтоб не заразил остальное.

Андрей сжал кулаки. Они даже не понимают…

– Эй, – внезапно один из браконьеров задрожал, – чёрт… Смотрите!

Из-за кедра выползли корни. Толстые, покрытые шипами, они обвили ноги Пахома, как удавы.

– Стреляй! – заорал тот, но карабин дал осечку.

Андрей шагнул вперёд. Ветер донёс до него запах их страха – кислый, как испорченное молоко.

– Уходите, – сказал он. Голос звучал на три тона ниже, с лёгким скрежетом.

– Горчаков? – Пахом вытаращился. – Ты… что с тобой?

Лесник поднял руку. Ветра не было, но деревья закачались, завывая. Из-под земли выползли тысячи жуков, образуя чёрную реку.

– Последний шанс, – прошипел Андрей.

Браконьеры побежали. Все, кроме Пахома. Тот выхватил нож.

– Колдун! – рявкнул он, бросаясь вперёд.

Нож вонзился Андрею в бок, но боли не было – только тепло, как от прикосновения солнца. Лесник взглянул на лезвие, покрытое… зелёным соком вместо крови.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Пахом отпрянул. Его руки начали чернеть, кожа трескаться, как высохшая глина.

– Что ты наделал?! – закричал он, падая на колени.

– Ты вонзил сталь в плоть леса, – ответил Андрей. – Теперь он в тебе.

***

К ночи Пахом умер, превратившись в груду гниющих листьев. Остальные бежали, бросив снаряжение. Леший наблюдал с высоты кедра, его глаза мерцали.

– Ты перешёл черту, – сказал он, спускаясь по стволу, как паук.

– Ты хотел, чтобы я стал твоим оружием? – Андрей выдернул нож из бока. Рана закрывалась на глазах.

– Я хотел, чтобы ты понял цену. – Леший ткнул пальцем ему в грудь. – Ты больше не человек. Ты… проснувшийся.

Андрей посмотрел на свои руки. Под кожей шевелились прожилки, похожие на корни.

– Что теперь?

– Теперь, – Леший махнул рукой, и из леса вышла… Тайга. Пёс светился, как лунный камень, а в глазах его плясали звёзды.

– Они будут бояться тебя, – продолжил дух. – Охотиться. Но лес будет защищать. И ты будешь защищать его.

Тайга ткнулся холодным носом в ладонь Андрея. В его прикосновении была вся правда: дом опустел. Дорога назад сгорела.