Марелика тихонько шептала что-то успокаивающее, вытирала слезы с мягких детских щек и долго-долго качала свою девочку, нежно прижимая к себе. Когда Леона успокоилась и перестала безостановочно всхлипывать, задышав наконец размереннее, мама подняла голову дочки за подбородок и посмотрела ей в глаза.

— Девочка моя, — женщина ласково провела ладонью по ее щеке, отодвигая от лица льняные прядки — Я знаю, ты справишься. Со всем справишься. Я бы очень хотела взять тебя с собой, милая. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Но я не могу…

— Почему? — горько спросила девочка.

— Это может быть слишком опасно, а я не хочу тебя потерять, — вздохнув, ответила мама. — Мне будет намного спокойнее, если ты останешься здесь, с Руженой. — И, помолчав, тихо объяснила: — Она мой давний друг. Сейчас есть лишь один человек, которому я могу также безоговорочно доверять, как ей. И однажды ты обязательно с ним познакомишься. Но пока тебе будет лучше побыть здесь. Они с Добролюбом смогут о тебе позаботиться. —Пожалуйста, милая, верь им, слушайся и прилежно учись. Ты дашь мне это обещание?

Сглотнув твердый ком в горле и чувствуя, как вновь щипет в носу от подступающих слез, девочка едва заметно кивнула.

— Тебе предстоит многое узнать и многому научиться. Наш мир удивителен. — Марелика улыбнулась дочке и снова прижала ее к себе, начав тихонько качать. — Родная моя, хорошая, послушай меня сейчас. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понять. Я не могу обещать тебе, что вернусь. Ты знаешь, я всегда держу слово и не даю пустых обещаний. Но я клянусь тебе, что буду делать все для того, чтобы снова оказаться рядом с тобой. Ты должна знать, что мы с отцом очень любим тебя, Леона. Очень сильно. Ты — наше любимое солнышко, наша звездочка, наша смелая девочка. Ты очень сильная. Ты еще не знаешь насколько, а я уже это вижу. Совсем скоро и ты это поймешь... Только ты должна помнить, родная, — проговорила женщина, вновь поднимая к себе лицо дочери, — что твоя сила — это дар Богов. Они избрали тебя, чтобы ты могла помочь другим. И это не только дар, но и ответственность. Ответственность за тех, кто слабее, за тех, кто нуждается в помощи. Это долг. — Марелика заглянула в глаза притихшей дочери. — Я очень тобой горжусь и бесконечно верю в тебя. Всегда помни об этом.

***

— Я помню, мама... Помню. — Прошептала девушка, плотно запахивая ставни и зажигая лучину[7], стоявшую на узком столике подле кровати. Комната озарилась мягким неярким светом. В тот день, когда мама ушла, в маленькой девочке сломалось что-то очень нежное и хрупкое, присущее только чистым детским душам, не замутнённым невзгодами, обманом и болью. Ни мама, ни тятя так и не вернулись.

Девушка легла в постель и уставилась в потолок, увешанный связками трав. Прошло уже восемь лет, а грозы до сих пор пугали ее. Она вспоминала, как прощалась с мамой и понимала, что скорее всего уже не увидит ее. Вспоминала, как потом долго плакала и каждый день молилась Великим Богам о том, чтобы с родителями все было хорошо. Вспоминала и о том, как не прошло и седьмицы с ухода матери, а ее обучение уже полным ходом.

Однажды утром Ружена подняла ее на рассвете, и они, быстро умывшись ледяной водой, чтобы прогнать сонную хмарь, вышли во двор. У берега еще стоял предрассветный туман, в воздухе витала легкая влажность. А Ружена, уже бодрая и полная сил, показывала своей новоиспечённой подопечной замысловатые упражнения, помогая размяться и разогреться перед предстоящим занятием. Когда туман рассеялся, наставница вывела ее в лес за домом и показала малозаметную тропку, начинавшуюся прямо от подворья и уходившую глубоко в чащу. За последующие несколько лет Леона наизусть выучила эту лесную узкую дорожку, но в тот час она не подозревала, что теперь каждый ее день будет начинаться с этой самой тропинки. Ружена бежала вместе с ней и выглядела так, словно не прикладывала для того особых усилий. Попутно она еще умудрялась объяснять постоянно сбивающейся и останавливающейся девочке, как правильно дышать, чтобы не задыхаться, показывала, как верно ставить ногу, чтобы не подвернуть ее, и учила двигаться в согласии с собственным биением сердца.