Председатель. Ты куда звонил?

Заместитель. Да никуда я не звонил. Куда звонить-то? Звони не звони. Это сам с собой я, Феликс Васильич. Не обращайте внимания. Если что-то надо, вы не стесняйтесь. Можем даже спеть все вместе. А? Народ?

Гул голосов: «Можем!.. А что? Конечно… Что ж тут…»

Председатель. Ну, пойте. А я послушаю. (Садится удобно, скрестив руки на груди. Взбешен.)

Заместитель. Это мы совершенно без затруднения… «Победа», «20 лет» и «110»! Тихо, задумчиво… (По-дирижерски делает рукой, сам запевает). «Шумел сурово брянский лес…»

Все подхватывают: «Во мраке молнии блистали!»

Председатель. Тихо!.. (Пение стихает). Вы же все перепутали!

Заместитель. Совершенно верно. Ничего подобного никогда в жизни не видел.

Председатель. Ты куда звонил, я спрашиваю?

Заместитель. Никуда я не звонил. Я здесь сидел все время. Все подтвердят.

Гул голосов: «Да здесь он… Никуда он… да что на человека…»

Председатель (пауза, протягивая руки). Ну, все. Вяжите меня. (Заместителю). Галстук с меня сними… Галстуком.

Заместитель снимает с него галстук, связывает руки. Толпой выводят председателя в приемную.

Голоса. Ты посмотри, сразу и примчались… Как начальника куда-то забрать, так они быстро…

Входят. Тихо, вздыхая, рассаживаются.

Заместитель (строго). Ну, так… я думаю, продолжим?..

Татаркин, Евгений – 35 лет, начальник небольшой стройки.

Китайцев, Геннадий – 34 года, автослесарь.

Кабинет Татаркина, где все запущенно и случайно, как в прорабской. Но чувствуется уже рука нового начальника. Богатое бордовое кресло, темный матовый стол, новый селектор, бар. А вот – шкаф со стеклянными зашторенными дверцами, заваленный сверху папками, рулонами ватмана. И вешалка, сваренная из трубы с массивной плитой в основании, с кривыми крючками, на которые новое пальто повесишь после некоторой заминки. На стене – графики. Стол для заседаний вынесен в предназначенную для заседаний комнату, и место это, перед столом начальника, еще не обжито, там поджали ножки два стула.

Понедельник, одиннадцать часов. Только что окончилась планерка.

Входит Татаркин, нормально возбужденный и злой. Смотрит на стулья. Садится. Постукивая ногтями по столу, смотрит на стулья. Встает, ставит их симметрично, лицом друг к другу. Садится. Снова встает, один стул ставит к стене. Садится. Встает, ставит второй стул к стене. Садится.

Татаркин (бормочет). Черт бы их побрал…

Входит Китайцев. Он в куртке с меховым воротником и в шапке.

Китайцев. Здравствуйте.

Татаркин молча кивает.

Китайцев оглядывается, снимает куртку и шапку, вешает их. Пригладив волосы рукой, берет стул и садится к столу.

Пауза.

Татаркин. Не понял?..

Китайцев. Я по поводу жилья.

Татаркин молча встает, открывает двери. На двери надпись – «прием по личным вопросам – второй и четвертый четверги. 17.00 – 19.00»

Китайцев (не вставая). В прошлый четверг вас не было.

Татаркин. Я был в Москве.

Китайцев. Я там тоже был. Только летом. В отпуску.

Татаркин. Где работаешь.

Китайцев. В ремонтном цехе.

Татаркин. Почему не на работе.

Китайцев. Я на больничном.

Татаркин. Что так?

Китайцев. Простыл.

Татаркин. Надо лежать.

Китайцев. Ничего.

Татаркин. А пневмонию схватишь? Месяц проваляешься.

Китайцев. Да здесь рядом. Полста метров. В среду выписывают.

Татаркин (берет ручку). Кто давал больничный?

Китайцев. Татаркина, терапевт. Она недавно здесь. Да вы ее, наверно, знаете. Ваша однофамилица. Или жена. Говорят, жена.

Татаркин. Фамилия как?

Китайцев. Татаркина.

Татаркин (стучит ладонью по столу, кричит). Твоя?!

Китайцев. Китайцев. Да ты не стучи. А то я стукну – зубы вылетят от резонанса.

Татаркин