Оглянувшись, присвистнул. Таким огромным показалось пройденное расстояние. Берег вдалеке терялся в лёгкой дымке, над которой постоянно то возникали, то таяли различные изображения. Городские районы с многоэтажками и шпилями башен или сверкающие на солнце ледники. Но по бокам все эти строения, горные вершины начинали струиться и таять. Миражи! Прелюбопытное явление! Часами любоваться можно, наслаждаясь причудами природной оптики. Сейчас товарищу старшему лейтенанту Савватиеву было не до созерцаний. Чувствовал, что находится на последнем издыхании. С горем пополам выбрался на бетонку, ведущую уже в родную часть. Показалось, что та прыгает из стороны в сторону, отчего зашатало, и он, боясь упасть, широко расставил ноги. Так и шёл. Словно после длительного плавания моряк.

Таким его у КПП и увидел начальник штаба.

– Где тебя, лейтенант, носит? Мы уже поиски хотели начинать. Загулял, тудыть-растудыть? Пьянствовал, про службу забыл? Я вот тебе выговор, чтоб знал на будущее.

– Слышь, майор, – в другое время сделалось бы обидно до слёз, но сейчас даже на обиду не хватило сил. – А не пошёл бы ты… к себе в штаб!

С брезгливостью сплюнул и потащился к дому, в казённую квартиру на втором этаже. Квартира была вполне цивилизованной, с туалетом и ванной. Вода нагревалась титаном. Дрова были заготовлены ещё прошлой осенью и хранились в подвале.

– Ну, щенок, – начальник сузил глазёнки. – Я тобой займусь. Оборзел, гадёныш. Божку доложу, он тебе…

– Товарищ майор, – Гена вызывающе рассмеялся. – Вам же русским языком. Ну, так идите.

В этот момент из-за угла вырисовался Божок.

– Вот он, душа пропащая! Ты куда девался, доктор? Да ты чего.

Геннадий хотел отдать честь, снял с плеча сумку, нагнулся, чтобы поставить на землю. В глазах вдруг потемнело. Упал. Пытался вскочить, но опять ноги подкосились.

– Пьяный вдрызг, товарищ подполковник, – вставил с ехидцей начальник штаба. – Со мной препирался, когда замечание сделал. Хамил.

– Да погоди, майор, – Божок подхватил лейтенанта под руку. – Ну-ну, вставай. Не можешь? Да он еле дышит. Горячий какой. А ну, помогай, что стоишь, как столб!

Майор подхватил Савватиева под другую руку. Геннадий пришёл немного в себя и глуповато улыбнулся.

– Тебя что, не довезли?

– Пешком, товарищ подполковник. Все пятьдесят км. Извините, еле держусь. Не пьяный я нисколько. Заболел, кажется.

– Да понял, понял, лейтенант. Молодец, что дошёл. Но почему не связался со мной? Я, если честно, сам подумал, что загулял ты по молодости.

– Да Вы что, Леонид Тихонович! Ни у кого рация не работает. А Ваш Голубцов – сука.

– Но-но-но. Ты это, не того. Вообще-то… он такой. Потому и хозяин крепкий. Может, не знал?

– Вся тундра знала, он не знал? Как бы не так. И Сара Коткина. Тот ещё фрукт. Спряталась, как нет её. А ведь обещала помочь.

– Эта не в счёт. Шельма! Хотя над ненцами своими крутой командир. Её слушают. Вот Голубцов удивил, если честно. Моего доктора не доставить! Ну, я ему припомню. Дойдёшь до хаты-то? Провожу?

Гена, видя поддержку командира, приободрился, даже перед майором извинился. Майор махнул рукой, мол, чего уж там, с каждым бывает. Однако глаза так и остались прищуренными. Всю последующую их совместную службу лейтенант не раз познает на своей шкуре, что значит быть в немилости у начальника штаба. Если бы не Божок, совсем бы заклевал. Но командиру врач нравился, и он Геннадия всячески защищал. Если честно, Божок майора побаивался. Тот был выскочкой и стукачом. Впоследствии, благодаря его кляузам, подполковника-инженера Божка с командования сняли, а назначили самого майора, который службу развалил за каких-то полгода. Переходящее знамя отняли, поставки с базы стали куцыми, с перебоями. Генералы-то остались без красной икры. Если для Божка гнали новую технику, импортные консервы, тушёнку немецкую, голландские сосиски в банках, картофельные полуфабрикаты, сгущёнку самую лучшую, полушубки хромовые, то сменившему его выскочке изобилия этого уже было не допроситься. Не умел майор добывать, как Божок. И его вскорости погнали в шею, не раз пожалев, что не отстояли любимого Божка. В тундре блага достаются не за стукачество, а за щедрый бартер, добродушные взаимоотношения. Правда, там прокуратура была замешана. Поговаривали, что подполковнику за левую торговлю бензином даже срок светил. Но все люди, все человеки, прокуроры в том числе.