Если важным делом можно считать новостной пост в телеграме, то оно того стоило. Однако Наташа решила отмолчаться и ничего не отвечать на колкую реплику Сергея Михайловича. По нему было видно: возражений он не терпел.

– Вас уже ввели в курс дела и наш распорядок? – он что-то внимательно вычитывал в бумагах, не поднимая глаз.

– Да, Жанна мне все показала.

– Отлично, – мужчина посмотрел на наручные часы, покачав строго головой. – Пора приступать к работе.

Как выяснилось спустя десять минут после окончания утреннего сбора, принцип работы хирургического отделения Мариинской больницы строился следующим образом: за каждым врачом-хирургом была закреплена медсестра. Такой принцип работы позволял более точно распределить обязанности между медсёстрами и делал взаимодействия хирургов и медсестёр эффективнее. Поскольку медсёстры работали посменно, то за каждым из трёх хирургов было закреплено две медсестры, которые тесно взаимодействовали не только с хирургами, но и между собой.

Уволенная Диана была закреплена за Знаменским, именно поэтому он так сильно волновался, о том, ввели ли Иволгину в курс дела. Та самая Юлька, которая была бывшей женой одного из хирургов, тоже закреплена за Знаменским, и, как рассказали Наташе девочки, Юля работала больше всех. Не то чтобы Наташа не хотела работать, нет, она напротив пришла сюда именно за этим, но не в первый же день с головой в омут. А оказалось именно так.

Она еле дожила до обеда. Ещё никогда ранее Наташа не перевязывала столько ран, не меняла бинты, не заполняла такое огромное количество медицинских карт и не делала так много инъекций. А ещё капельницы… Бедный мужчина, которому пришлось ставить две капельницы, одну из которых Наташа не сразу смогла установить. Она не могла подумать, что у заведующего отделением столько много своих пациентов. Ей всегда казалось до этого момента, что завотделением только командует и в редких случаях сам принимает участие в операциях и лечении, но, видимо, не в этот раз.

Интересно, а та самая Диана, работавшая до нее, ушла из-за такого количества работы или нет?

В Мариинке персонал обедал не в определенное время, а по возможности. В хирургии были свои правила: медсестры могли обедать только тогда, когда их отпустят хирурги, и так, чтобы на посту оставалась хотя бы одна из медсестер. Наташе сегодня не повезло. Все ее непосредственные коллеги уже давно отобедали, и ей пришлось идти одной. А все потому что Знаменский загрузил ее по полной, видимо, отыгрывался за испорченную рубашку.

По правде говоря, Сергею было плевать на его рубашку. Ему было жаль только кофе и цветы, которые он приносил каждое утро уже в течение недели в палату, лежавшей в коме в реанимационном блоке сестры. Идиотская авария, в которой она так сильно пострадала, что получила черепно-мозговую и, как следствие, кому. Он надеялся, что это всего на несколько часов, но прошла уже неделя, и ни один показатель так и не пришел в норму, да и прогнозы неутешительные. Если не очнётся в течение недели, то поставят хроническую кому, и тогда только богу известно, когда она придет в себя.

– Ты чего такой хмурый сегодня? – положив на свой полнос салат из морской капусты, спросил заведующий терапевтическим отделением.

– Удивляюсь, как ты не ходишь хмурым, Толь, – с горечью отметил Сережа. – Это твоя жена лежит в коме.

– Я знаю, но у меня дочь, для которой я должен держаться. Вчера чуть не сорвался, когда она стала спрашивать, как скоро поправится мама. Вике тринадцать, и я не могу ей сказать, что мама уехала в командировку. Она уже не поверит, пришлось сказать ей всю правду.