А дабы имъ напередъ знатъ какое будетъ на промыслу счастье, то бросаютъ отни перед образомъ идола байбаяная вверхъ лошку, называемую Хамьяхъ, какими они Ъдятъ и ежели оная лошка ападетъ выдъланною стороною вверхъ, то признаваются себъ за будущее щастие, а ежели то почитают за нещастие».

Говоря о промысле тюленя на Камчатке С. П. Крашенинников по результатам сделанных им наблюдений в 1737 году в своем труде «Описание земли Камчатки» он затем писал:

«Тюлени на Камчаткъ не столь дороги, столь нужны къ употреблению по обстоятельствамъ тамошнего места. Кожи большихъ тюленей или лахтаковъ, которые весьма толсты обыкновенно на подошвы находятъ: изъ нихъ делаютъ Коряки, Олюторы и Чукчи, лодки, байдары разной величины, въ томъ числъ такиъ, которыя человекъ до 30 подниматъ. Оныя лодки имеютъ передъ деревянными сие преимущество, что они легче и въ ходу скоряе.

Тюленей жиръ обыкновенныя свъчи по всей Камчаткъ какъ у Россiанъ, такъ и у Камчадаловъ. Сверхъ того, почитается оной за толь деликатесное кушанье, что Камчадалы на пирахъ своихъ обойтись безъ него не могутъ. Мясо тюленъе Ъдятъ варенное и вяленное, иногда за излишествомъ и паровятъ какъ жиръ, такъ мясо, слудующимъ образомъ: сперва копают ямы смотря по колимчеству мяса и жыру, въ которыхъ пол устилаютъ каменьемъ.

Потом, накладываютъ полную яму дровъ, и зпажегши по тъхъ поръ топятъ, пока она какъ печь накалится. Когда яма готова будетъ, то золу сгребают въ одно место, подъ устилаютъ свежимъ ольховникомъ, а на ольховникъ кладутъ сало особливо, а мясо особливо, и каждый слой перекладывают ольховникомъ: напоследок какъ яма наполниться, то заметывают ея травою и засыпаютъ землею такъ, чтобъ пару выти не можно было. Спустя нъсколько часовъ помянутое мясо и жиръ вынимаютъ, и хранятъ въ зиму. От сего приуготовления мясо и жиръ бываютъ гораздо приятъе, нежели вареные, а притомъ и черезъ цълый год не портятся» (от авторов – такая сохранность мяса и сала без его засолки обусловлена и достигается за счет дубильных веществ, содержащихся в ольховнике и медленного горячего копчения дымом ольховника, который образуется от горящих камней и древесины в безкислородной среде ямы).

Путешествуя почти не полных четыре года по полуострову С. П. Крашенинников и Стеллер Г. отмечали в своих описаниях Камчатки, что камчадалы широко коренья и травы употребляют не только в пищу, но и как эффективные местные лекарства.

Они пишут: «Сiи суть главныя травы и коренъя, которыя наиболье употребительны; впрочемъ есть и другiя многiя, какъ земныя, такъ и изъ моря выбрасывающiяся проихрастающiя, которыя Камчадалы или сырыя ъдятъ или запасаютъ в зиму, такъ, что Стеллеръ по достоинству называет ихъ всеядущими животными: ибо они ни жагръ, ни мухомору не спускаютъ, хотя первой нътъ ни вкуса, ни сытости, а отъ другой очевидной вредъ, но притомъ сие справедливо онъ пишетъ, что любопытство сего народа, знаiе силы в травах и употребление ихъ въ пищу и лъкарство, и на другiя потребности, столь удивительно, что большаго, не токмо въ других отдаленныхъ дикихъ народахъ, но и въ самыхъ политическихъ, не можъно надъятся. Они всъ свои травы поимянно знаютъ: известна имъ какъ сила ихъ порознъ, такъ различие силы въ травахъ по разности природного мъста. (авторы -!!!). Время собиранiя ихъ наблюдаютъ они столь точно, что Авторъ довольного надивиться не можетъ. Но чему Камчадалъ сiе имъть преимущество, что въ своей земле вездъ, и всегда себъ корм сыщетъ. Нельзя его ни лъчить, ни вредить растущимъ на Камчаткъ произрастающимъ, чтобъ онъ не узналъ лъкарства или яда въ то самое время».