Поскольку Деннел никогда не доверял мне хорошие корабли, работа техника была мне хорошо знакома. На тех ржавых корытах, на которых мне приходилось перевозить грузы, часто что-то ломалось. Так что мне было не в новинку вооружаться инструментами и проклятиями в адрес жадного владельца транспорта, не укомплектовавшего его ремонтными дроидами, и производить ремонт самой. Но даже так мне пришлось повозиться, пока я нашла, где находится передатчик, и пока вырубила его к демонам.

Яхта сразу оглохла и онемела. ИскИн пытался пока самостоятельно разобраться с проблемой, но я знала, что еще чуть-чуть, и искусственный интеллект яхты затребует меня в рубку. Времени на то, чтобы привести себя в порядок после копания в его мозгах почти не было, так что вылезала я из каморки, содержащей мозги «Шервариона» быстро и спиной вперед. И никак не ожидала услышать хриплое и удивленное:

— Это ты?

Моя реакция удивила даже меня саму: я мгновенно развернулась на пятке, блеснул зажатый в руке штырь, которым я без затей разрушила узел связи приемника галанета. И лишь потом пришло узнавание. Когда уже нельзя было ничего сделать. Когда у моих ног растянулось бездыханное тело…

[1] Виршес — очень большое животное, с очень толстой шкурой, обитающее на родной планете фарнов.

4. Глава 3

В этих помещениях никогда не было абсолютной тишины. Работающие системы корабля создавали легкий гул, который, впрочем, после стольких лет в космосе, я уже просто не воспринимала. Наверное, поэтому мне показалось, что капли крови с зажатого в руке штыря под моим потерянным взглядом падают на палубу с грохотом закрывающейся крышки гроба. Я. Только что. Убила. Живого разумного. Мне конец…

Не могу сказать, сколько я так стояла над распростертым телом фарна, глядя на него пустыми глазами. И одновременно не видя ничего. Может, несколько мгновений. А может, целую вечность. Голос разума бился в истерике, требовал, чтобы я наклонилась, проверила, жив ли любопытный фарн, почему-то оказавшийся там, где пассажирам точно не место. И если вдруг вопреки всему медику каким-то образом повезло, то оказать ему помощь. Но подсознательно я понимала: после такого удара в шею, когда кровь темным фонтаном забрызгала все вокруг, не выживет даже модификант. Демоны бы побрали этого Этерелли! Вот зачем он оказался за моей спиной?! Это был конец. Всему.

Через какое-то время, когда уровень адреналина в крови схлынул, я все же заставила себя присесть и проверить медика. Штырь, убивший не только его, но и возможность яхты общаться с миром, с грохотом вывалился из руки. Немного прокатился по палубе. И замер на краю быстро застывающей кровавой лужи.

Осторожно, чтобы не испачкать пальцы в крови, словно это могло как-то выдать мою причастность к произошедшему, я нащупала у Этерелли на шее артерию, которая находилась несколько не там, где у людей. Впрочем, могла бы и не стараться. Пульса не было, тело уже начало остывать. А приглядевшись, я поняла, что мой штырь при ударе попросту вспорол фарну артерию на участке около пяти сантиметров. У медика не было ни единого шанса…

— Какого… Какого демона тебя сюда занесло? — с отчаянием спросила я у него, чувствуя вину перед так глупо погибшим фарном. Ощущая, как жгут глаза и пекут в груди невыплаканные слезы. Свалилась на колени, уже не заботясь, вымажусь или нет, и прошептала: — Идиот! Неужели ты не знал, что в технический отсек корабля может заходить лишь команда, имеющая непосредственный доступ к подобным операциям? Что же ты натворил!..

Я долго сидела у быстро остывающего трупа Этерелли. Пока, несмотря на защитный комбинезон, не начала замерзать сама. Все-таки в технических отсеках температура воздуха обычно поддерживалась не выше десяти-пятнадцати градусов. И для экономии ресурсов корабля, и для того, чтобы не мучиться с охлаждением некоторых агрегатов, выделяющих в процессе работы большое количество тепла. Потом медленно встала, с трудом подчиняя себе окоченевшие конечности. Как бы там ни было, кто бы ни был виноват в смерти медика, а все нужно оформить согласно правилам. Думать над своей судьбинушкой буду потом.