– Спокойно, Ника, спокойно, – уговаривала я себя и еле сдерживала слезы.

Я не хотела Ольге зла, потому что не желала ее гибели.

О, если бы я только знала, что меня ожидает!

За крайним столиком сидела яркая брюнетка с цыганскими глазами, которые рассеянно скользнули по мне. Сначала взгляд был прохладным, потом вспыхнул красным огоньком и стал внимательно меня изучать.

Я остановилась. Впервые в жизни я почувствовала настоящую соперницу. К тому же, Ольга была черной колдуньей, это не вызывало сомнений.

Задрожали колени, я вспомнила о родимом пятне, которое стало с некоторых пор бледнеть, лишая душу поддержки высших сил.

Назаренко гипнотизировала меня, я – ее. Мысль о том, смогу ли я прокормить детей, лишившись мужа, терзала мой незащищенный от агрессии извне головной мозг.

– Хотя бы предполагаешь, с кем связалась? – внезапно спросила Ольга.

– Да, – ответила я, стараясь не отводить взгляда от хищного оскала ее большого рта.

– Я люблю его, – усмехнулась женщина. – Ради него я рассталась с мужем.

– У него есть свои дети, – напряглась я.

– Плевать хотела на твоих детей, – показала острые клыки Назаренко. – А ты красивая, не пропадешь.

– Знаешь, что я тоже колдунья? – осмелела я.

– А как же, – хохотнула любовница Виталика. – К счастью, ты бессильна передо мной, потому что не стала служить ему.

– Кому? – я знала ответ заранее.

– Дьяволу, – сверкнула глазами Ольга.

Развернувшись, я пошла прочь. Не о себе тогда подумала, о детях, которые не должны отвечать за грехи матери.

Дома Олесь сообщил, что приезжал папа, собрал чемодан и уехал, поцеловав их с Анжелой.

Мне стало худо.

– Хочу кушать, – приблизилась ко мне дочка.

Душили слезы, но расплакаться перед детьми я не имела права.

Холодильник был почти пуст, а я впервые в жизни забыла купить продукты, чтобы приготовить обед. Наверху кучкой лежали овощи, на средней полке в кассете шесть яиц, на нижней – початый пакет молока.

Я достала из шкафа муку, сделала клецки. Обжарила лук, отварила картофель и сварила постный супчик. Яйца в виде омлета оставила на вечер. Детям.

Пройдя в гостиную, я открыла дверь мебельной стенки, в которой лежали деньги. Их осталось совсем немного, а еще надо было заплатить за квартиру.

И тогда я позвонила Людмиле.

– Бери сколько угодно! – закричала подруга, выслушав мою просьбу. – Андрей вчера получку принес! Кирюхе хватит, а мы с обновами подождем до лучших времен!

Людмила работала процедурной сестрой в поликлинике, Андрей механиком в сервисном центре, а Кирилл, их единственный сын, ходил в садик.

Я вздохнула и чуть не разрыдалась от радости – в дружбе Милки я не ошиблась.

До вечера я что-то делала, играла с детьми, а когда они уснули, зашла в ванную комнату, закрыла дверь, пустила воду и начала громко выть. Я выла до тех пор, пока слезы не закончились.

Ночью я впервые обратилась к Богородице. Разговаривала с иконой, а она пристально смотрела на меня и, казалось, качала головой. Я явно видела, что она меня жалела. Вспомнилась бабушка. Она была знахаркой от Бога и многое умела, а потому успешно помогала людям. Смогла бы она в такой щекотливой ситуации помочь мне, я не знала. До первых петухов я прокрутилась в кровати, а утром позвонила той, на которую надеялась.

Лилия Васильевна выслушала, заплакала и сказала, что приедет.

– Маме и папе пока ничего не говори, – наказала бабушка.

К обеду она была у меня.

Мы обнялись и ушли в спальную. Дети играли. Они были сыты и веселы, так как еще утром я сбегала в магазин за продуктами.

– У тебя родимое пятно совсем побледнело, – вглядываясь в мое лицо, сказала бабуля.

– Да, – подтвердила я.