Тяжело было им идти в тот день. Как назло, прошел еще дождь, отчего на подошвах обуви время от времени набиралась грязь. Несли груз примерно килограммов по тридцать – тридцать пять. Касыму достался ящик с гвоздями. Вроде тяжесть осиливаемая, но то что на плечо давит, некоторые неудобства создавало. Приходилось часто перекидывать груз с одного плеча на другое. Примерно через каждые три километра останавливались на передышку. Минут десять отдохнули и дальше пошли. Вот где-то на полпути кто-то сзади громко крикнул. Лица его Касым не видел, он шел в передней части строя, но по цепочке передали, что у мужика прихватило поясницу. Такое состояние многим было известно, тем более Касыму. У него самого пару раз такое случалось. Правда, там тяжесть была около восьмидесяти килограммов. Острая боль – и ты согнулся, ни выпрямиться, ни встать в полный рост, ни тем более идти.

– Не останавливаться! – крикнул сопровождающий колонну офицер, увидев, что солдаты повернулись назад и ждали, пока поступит команда «привал». – Продолжаем движение.

– Что с этим бедолагой будет? – заговорил Ибрагим, сосед по вагону, сравнявшись с Касымом.

– Что-что, – сострил в ответ Касым, – отведут в сторону и шлепнут. Зря, что ли, вокруг нас энкавэдэшники крутятся? Недостоин он звания грузчика.

– Да ладно тебе, – воспринял сказанное всерьез Ибрагим. – Он что, виноват, что ногу прихватило?

– Вроде говорили, что поясницу прихватило? – взглянул на него вопросительно Касым.

– Нет, потом еще раз информация прошла – ногу заклинило. Он, говорят, и так уже прихрамывал.

– Ну тогда проще, отлежится с полчаса, может, и отойдет, – а сам подумал, что этот мужичок вряд ли сможет встать и идти. Если только будет ползти и груз еще за собой тащить. Сейчас наверняка его еще побьют офицеры, чтобы проверить, в самом ли деле прихватило или притворяется. На работе в лагере такие случаи уже бывали. Заставляли пинком встать и идти через боль. Курс на выживание – называется. – Мужик-то здоровый был, как ты? – оторвался от мыслей и улыбнулся в сторону собеседника Касым, взглянув на его высокий рост, где-то метр девяносто, и на крепкое телосложение.

– Да не знаю я. Толком не успел разглядеть.

– А ты чего груз-то побольше не взял? Как в столовую – ты просишь больше наложить еды, ссылаясь на свой рост, как что-то тащить, то как все, – подшутил над ним Касым, понимая, что эти шутки он примет всерьез из-за доброты души и чуть ли не детской наивности.

– Да ладно тебе, – снова сказал Ибрагим в ответ, – просил-то добавки несколько раз, и то не дали. Дадут там, держи карман шире! Порции вон все уменьшают и уменьшают. Так и до фронта не дотянем. Говорят, командиры наши продукты на сторону отправляют и неплохо на этом наживаются.

– Откуда такие слухи? Опять кто-то тебе наплел, а ты уши развесил.

– Ничего я не развесил. Это мне парень из полевой кухни, который на раздаче, шепнул, когда я к нему подошел просить добавки.

– Так прямо тебе и сказал?

– Прямо и сказал. Я же его знаю. Он с соседней деревни. Мы, бывало, встречались раньше.

– Ну чего же он тогда тебе добавки не дает? С ним ты должен быть сыт, как не знамо кто.

– Боится он. За ним тоже без конца следят, чтобы еду не переложил.

– Понятно, – сочувственно вздохнув, согласился с ним Касым. – Ну тогда ягодами питайся. Тоже пища.

– Да я бы питался, но видишь, сейчас огородили территорию. А внутри уже давно все собрали. Одна трава и осталось.

– Ну ешь траву. Ходишь, как курица щипаешь, и все. Вот и насытишься, – вновь пошутил Касым.

– Хорош дразнить! – обиженно ответил Ибрагим. – Я же тебя не обзываю никак.