– Точно! – хлопнул в ладоши Норимаса.

– И я говорю. Конечно, возможно, что лично вам это не вернёт былого величия, зато, вы сможете продолжать ваш род, который будет править в Канто, ведь вы ещё так молоды.

– Гэндзюро, – по слогам произнёс канрэй. Казалось, он даже немного протрезвел, совсем чуть-чуть. – А ты умный человек! Почему я раньше не разглядел это в тебе?

– Потому, что мы постоянно пьём. А я, между делом, наследник Усами Садамицу и у меня полно других дел, вместо того, чтобы развлекать вас песнями, танцами и прогулками в весёлый квартал. И сакэ. Я никогда столько не пил. В меня больше не лезет.

– Точно, точно, ты же приемник Усами. Поэтому и идеи у тебя такие… такие… – Норимаса развёл руки в стороны.

–Какие?

– Необычные! Ведь никто до тебя до такого не додумался.

– Значит, вы последуете моему совету?

– Надо подумать.

– Да, что тут думать? Вы уже и не мечтаете вернуть всё назад, но вот чудо. Наш господин сможет сделать всё за вас. Скоро он едет в Киото, а вы, можете вместе с ним отправить официальное прошение Императорскому двору и дело решено.

– Не-ет! Это нужно хорошенько обдумать. – Норимаса пытался задуматься, но картинки, всплывающие в голове, мешали здраво рассуждать, да и зрение изрядно плыло.

– Так может ещё сакэ? – предложил вдруг Гэндзюро, который только что отказывался пить. – Такие дела так просто не разрешить.

– Это можно и даже нужно, – закивал Уэсуги.

Казалось, канрэй совершенно не воспринимал реальность, но предложение приятеля, частично привело его в себя. Хотя, толком соображать он всё равно не мог, а тут ещё сакэ принесли.

Позже, когда рьяные обсуждения за излишним возлиянием подошли к концу, а не в меру, нахлебавшийся Норимаса уснул прямо во время своей пламенной речи, Гэндзюро наконец-то смог покинуть покои Канто канрэя. Он было подумывал пойти домой и хорошенько выспаться, ведь шатало его будто ураганом, несмотря на то, что последние порции он проносил мимо рта. Однако, этому не суждено было сбыться, поскольку дорогу ему преградил тот, кого в последние несколько лет он называл не иначе, как отцом.

Среднего роста, седой мужчина, семидесяти лет, скрестив руки на груди, задумчиво обхватил левой кистью свою белую, окладистую бороду. Не гладил – отучил себя от этой привычки. Нетерпеливым взором маленьких глаз он смотрел на своего приемника.

– В этот раз получилось? – спросил Садамицу.

– Да, – тяжело вздохнул Гэндзюро и изображая бессилие, опёрся спиной на забор. Вот-вот уже виднелась калитка собственного дома, а там и до постели недалеко. – Я и подумать раньше не мог, что такого, полного идиота, придётся так долго убеждать.

– Если учесть, что он каждым утром забывает о чём вы говорили минувшим вечером, то не удивительно, – едва хмыкнул Усами. – Надеюсь, он не просто дал согласия, а поставил нужные подписи?

– И это мне удалось, – Гэндзюро показал коробку отцу, которую он таскал с собой каждый вечер. В ней то и хранились очень ценные для Усами документы. – Правда, подписи немного корявые, но, я думаю это не столь важно, поскольку личное као5 не подделаешь.

– Вот в этом ты не прав. Подделать можно всё, что угодно. – Садамицу подошёл к наследнику и забрал у него коробочку. – Я всё равно всё перепроверю.

– Как вам будет угодно, – Гэндзюро вздохнул уже свободней и, кое-как поклонившись поплёлся к своей калитке.

– Завтра снова пойдёшь к нему, – приказным тоном бросил ему в след Усами.

– Зачем это? – Гэндзюро обернулся ошеломлённый, с чувством, будто ему нож в спину бросили.

– Теперь ты должен чаще находиться при нём. Нужно, чтобы он доверял тебе, как самому себе. Пока господин не узаконит свои права, нам не нужно, чтобы этот пьяница и слюнтяй создавал неприятности. Ещё лучше, чтобы он не напросился с господином в Киото и не путался под ногами. Будет очень прискорбно, если этот недотёпа передумает, а господин узнает, что мы его заставили подписать всё это.