Такэда колебался. Нагао Кагэтора его враг. Самый опасный и сильный. Но что может измениться, если всё же согласиться? Возможно, что с этого можно поиметь свою выгоду?

Ямамото тоже думал и пришёл к выводу гораздо раньше своего господина, о чём не замедлил ему сообщить:

– Господин, я считаю, что нужно согласиться на просьбу Кагэторы, – шёпотом произнёс Кансукэ, так, чтобы Сайто его не услышал. – Возможно, что он не вернётся из Киото никогда и мы с этого только выиграем. Ослабленную Этиго будет захватить намного проще.

– С чего ты взял, что он не вернётся? – заинтересовался даймё.

– Я получил послание от своего давнего знакомого, – загадочно сообщил Ямамото. – Он знает о том, что Нагао был вызван сёгуном и готовит ему ловушку. К тому же, просьба о назначении вас на пост сюго Синано ещё не получила отклика. Пусть Кагэтора едет в Киото – это лишь даст нам время на более тщательную подготовку. Мы можем лучше укрепить свои позиции в Синано, а если он действительно не вернётся, то и с захватом Этиго проблем не возникнет.

– Интересные знакомства ты водишь, – подозрительно покосился на стратега князь. – Если твой источник действительно такой надёжный и предположения верны, то почем у бы не блеснуть благородным жестом.

– Верно господин, – убедительно произнёс Кансукэ. – Ведь источник – это мой бывший учитель, а не доверять ему я не склонен.

Харунобу выпрямился и повелительно воззрился на гонца из Этиго. Тот терпеливо ждал.

– Ты искренне мне симпатичен Томонобу, – уклончиво обратился к нему Такэда. – Я впечатлён твоей храбростью и достойными речами! Не желаешь ли выпить?

– Я бы предпочёл услышать ваш ответ моему господину, – настаивал Сайто.

– Ты настолько ему верен, что даже не смеешь согласиться на предложение о небольшой трапезе?

– Моя верность безоговорочно, – твёрдо ответил Томонобу. – Но она относиться не только к моему господину. Верность нашей земле – Этиго, объединяет наши сердца.

– Вот оно что, – Такэду его слова трогали всё сильнее. – Вот видишь Кансукэ, перед нами сидит герой, каких уже практически не найти. Хотя и среди моих людей есть… Что ж, я удовлетворю просьбу Кагэторы и даю слово, что не нападу ни на Этиго, ни на Иияму пока он не вернётся из своей поездки в Киото. Однако, земли, что я уже занял – не верну и Таканаши пусть на них не суётся, иначе…

– Мой господин будет вам очень признателен за столь благородный поступок, – вежливо склонился Сайто.

– И я признателен ему, что он шлёт мне столь выдающихся послов, – Такэда хитро прищурился. – Помниться, первым был гигант с внешностью они, но он отказался от моего предложения. Я надеюсь, ты немного погостишь у меня и не откажешь в небольшой беседе?

Томонобу это предложение не понравилось, но раз успеха он достиг, то может стоит его развить, авось получится кое-что выведать. Главное, вовремя вернуться в Иияму, осталось ведь всего четыре дня.

Касугаяма, Этиго.

Вооружившись веером, весьма пёстрым, больше подходящим женщине, Норимаса закружился в танце. Неуклюжие, пьяные движения отчаянного человека вполне правдоподобно передавали его эмоциональное состояние. Он прыгал, топал, дёргался, срывался на душераздирающий стон и даже падал на пол, пытаясь изобразить предсмертные судороги. Всё это бесчинство сопровождалось игрой на бива. Причём, весьма неблагозвучно, как раз под ритм непредсказуемых и бессмысленных движений Норимасы. Длилось это довольно долго. Не первый месяц.

– Играй Гэндзюро! Играй! – заплетавшимся языком, подбадривал музыканта, бывший Канто канрэй.

На самом деле, титул его никуда не делся, а только лишь перестал иметь свой смысл. Впрочем, это несчастье случилось уже давно, но только сейчас последний из рода Яманоучи-Уэсуги понял на сколько плачевно его положение. Скорее, даже безвыходное. Однако мудрецы говорят, что выход есть всегда.