Острые черты, серьезное хищное лицо, заметные перья на голове, на шее и у ладоней.

Праксим Первый – Самопровозглашенный Первый Император.

Фавий идет к главным воротам. Стражники расступаются, прикладывают кулак к груди. Мужчина кивает им с совершенно невозмутимым лицом, хоть внутри все равно наслаждается возможностью не повторять за ними.

Идет по светлой зале. Торопится. Вроде не опаздывает, но последние дни уж очень нервные.

Вот он перед массивной дверью. Вдох. Выдох.

Стук. Толкает дверь.

– Фавий? Проходи.

Фавий заходит.

Помещение просторное.

Посередине широченный круглый стол, у стены еще один, небольшой и прямоугольный. Есть тут диваны, полки со свитками и книгами, а также большое окно во внутренний двор.

Консул Войны Родислав Ситих одет в богатые одеяния: туника с длинными рукавами, белая с золотым, а также оранжевая накидка.

Родислав высокий, русый, с аккуратно стриженой бородой. В возрасте, но умудряется выглядеть бодрым. Иногда Фавий себя ощущает стариком рядом с Родиславом.

Родислав – важный человек.

Впрочем Фавий помнит его не таким небожителем. А Родислав помнит Фавия обычным амбициозным рядовым.

Мужчина прикрывает за собой дверь, подходит ближе. Вытягивается по струнке, прижимая кулак к груди. Да, прямо как стражники у входа.

Родислав усмехается.

– Вольно.

Он делает небрежный взмах рукой.

– Вчера вы, говорят, поздно вернулись, – произносит Родислав.

– Ага. Переговоры затянулись.

– И что скажешь?

Фавий пожимает плечами.

– Не уверен, что могу судить, – произносит Фавий.

– Но мнение у тебя какое-то точно есть.

– Прошло лучше, чем я ожидал. Будто чернокрылые и правда хотят окончательно прийти к миру.

– Или это уловка…

– Все может быть, – усмехается Фавий.

– Все это длится так долго, что в намерения чернокрылых сложно верить.

– Думаю, они того же мнения.

– Ха, и то верно, – усмехается Родислав.

В руке у консула грамота. От ее вида все внутри трепещет. Фавий бросает на Родислава удивленный взгляд, не может сдержаться.

– Это то, о чем я думаю?

Родислав улыбается, разворачивает грамоту. Делает это немного театрально. Вид у него ну очень важный. Заглядывает в нее, будто глашатай.

– Фавий Ниш, Император подписал приказ о назначении Вас трибуном Восточной армии Дэваля.

От этих слов перехватывает дыхание. В ушах звон. Восторг и волнение толкаются, не могут победить друг друга.

Берет себя в руки, резко опускается на одно колено, склонив голову.

– Я…

– Да будет тебе, Фавий. Поднимайся.

Родислав усмехается.

– Тебе я могу доверять. И нельзя было допустить, чтобы человек Гая Трецуса занял это место.

Гай Трецус – приближенный Императора. Еще одна важная фигура.

– А это значит… – продолжает Родислав. -…Что тебе нужно быть осторожным. Если что-то сделаешь, то бросишь тень и на меня.

Родислав говорит это без какой-то угрозы. Мужчина и сам не думает, что консул что-то ему сделает, но лучше не испытывать судьбу. Да и Фавий долго ждал повышения. Даже не надеялся, что его сделают трибуном.

– Церемония через день. После этого ты официально вступишь в должность, а Никон Аклев сложит полномочия.

Никон – действующий трибун Восточной армии Дэваля.

– А что с Никоном?

– Его переводят на Юг. Будет трибуном Второй армии.

– Это опала?

– Вроде того. Но тебе не стоит забивать этим голову. Для тебя то, что скинули Никона, удачная возможность. Как и для меня.

Фавий снова кивает. От волнения сложно говорить.

Он никогда не считал себя излишне нервным, но сегодня особый случай. И дело не в том, что это гигантский шаг по карьерной лестнице и возможность оказаться ближе к небожителям.

Теперь Фавий намного ближе к заветной цели.