– “Несчастного случая”?

Октавия улыбается. Ее глаза сейчас кажутся пугающе жестокими, но Фавий давно находит что-то извращенно-привлекательное в ее неподдельно хищной натуре. Мало кто в этом городе знает, насколько опасной может быть это женщина.

Фавий поднимает руку. Не стоит такое обсуждать.

В слежку он не верит, но… Да, всегда есть это проклятое “но”. Страшно все потерять из-за небрежного слова.

– Это намного лучше, чем мы ожидали, – произносит Октавия.

– Да. Я даже на колено упал перед Родиславом.

Октавия усмехается.

– Ноги не держали?

– Не без этого.

Они сидят. Молчат.

Не из-за того, что нечего сказать. Оба думают. И Фавий чувствует, что думают об одном и том же.

Его назначение – это самый большой шаг, который делали… Подобные им. И какая будет реакция на него – это большой вопрос.

Фавий уже чувствует какое-то волнение и груду безумной чудовищной ответственности, но есть одна мысль, которая его успокаивает. Он хочет поделиться ею с супругой.

– Если соглашение будет подписано, то я все равно останусь трибуном. Это же здорово!

– Ты всерьез веришь, что соглашение будет подписано?

Октавия и не пытается скрыть скепсис. Ничего удивительного, ее же там не было.

– Три капитана решили, что…

– А почему ты думаешь, что проблема может быть в капитанах?

Она спрашивает резко. И Фавий знает из-за чего.

– Октавия…

Он касается запястья жены. Октавия хмурится, сжимает губы. Вздыхает.

– Я просто хочу сказать, что это же все может быть игрой Империи. Ты сам так не думаешь?

Октавия слишком подозрительная. Или же ему настолько сильно хочется верить в то, что вот-вот начнется мир между враждующими сторонами?

– Но… Ты считаешь, мне бы не рассказали?

– Ты только сейчас стал трибуном. А до этого… Ты, конечно, важный офицер, но явно не настолько.

– Звучит обидно.

Октавия усмехается. Целует мужа в щеку.

– Что будет, если мир и правда воцарится, – шепчет Октавия.

Фавий улыбается. Он как раз нашел себе ответ на этот вопрос. И именно этот ответ заставляет его настолько отчаянно желать этого чертового мира.

– Мы сможем просто жить. Жить, как важные и влиятельные подданные Империи. Разве это плохо?

Октавия не смотрит на него. Фавий держит ее за руку. Женщина выглядит недовольной.

– Октавия, я…

– Мне нужно отправиться туда. Ты понимаешь.

– Одна полетишь?

– Нет, соберу компанию, чтобы было не так подозрительно.

Фавию не нравятся эти полеты, но он знает: в запретах нет никакого проку. Октавия все равно сделает так, как считает нужным – с этим мужчина уже давно успел смириться.

– А я схожу к Родиславу.

– К нему? Зачем?

– Он сказал, что я “могу зайти к нему вечером”, но тут сама знаешь.

– Ага. Значит зайти точно стоит, – кивает Октавия.

– А Гаяна?

– Я попрошу, чтобы ее оставили у себя на ночь. Это не проблема.

Фавий тянется к ней. Короткий поцелуй в губы. Октавия всегда казалась ему чертовски красивой женщиной, и, в общем-то, ничего не изменилось.

– Будь осторожна.

Она улыбается.

– Ты тоже.

Будто они и правда самая обычная семья.

Их шестеро. С ними даже охрана. Доверять всем опасно, но, с другой стороны, они же все связаны. Если один пойдет на дно, то и другие следом.

Неплохое утешение, хоть Октавия в нем и не нуждается.

Она, еще одна женщина и два охранника летят верхном на крыланах. Другие – в корзине, которую несет несколько птиц.

В корзине комфортнее, но сейчас Октавии нужен свой крылан. И, прямо скажем, в корзине ей не нравится.

Да, полет плавный. Да, можно сидеть на мягких подушках и закутаться во что-то теплое, но это все очень незначительные достоинства, которые не стоили полной утраты контроля.