Фавий кивает. Не пытается отвечать.

Это даже злит Октавию. Будто теперь выглядит так, что это она истеричка. У нее аж запястье дрожит. Хочется что-нибудь ударить.

Кажется, словно в груди слишком много воздуха. Нужно выдохнуть, но она этого не делает. Не хочет показывать слабость. Фавий ее хорошо знает, слишком хорошо, но все равно демонстрировать уязвимость не хочется.

– Ладно. Хватит, – коротко произносит Октавия. Не из-за того, что уже успокаивается. Нет времени на истерику. – Мне нужно лететь. Это очень важно.

Фавий вздыхает трет лоб ладонью, но Октавия знает, что это означает. Он сдается. Возможно, даже не будет расспрашивать – хоть какой-то прок от ругани.

– Ты же не одна полетишь? Это опасно и подозрительно.

– Да знаю я. Я это не первый день делаю. Тебе нужно возвращаться в строй сегодня?

– Нет. Я в подвешенном состоянии пару дней.

– Тогда забери Гаяну.

Фавий кивает.

Он сейчас выглядит грустным и каким-то даже потерянным. В мозг кольнуло легкое чувство вины, но у Октавии слишком толстая шкура, чтобы обращать на это внимание.

Фавий трогает ее за локоть.

– Только будь осторожна, хорошо?

Она смотрит на него удивленно. Не вырывает руку. Закатывает глаза.

И как у него это получается?

Губы тянутся в ухмылке.

– Буду.

Октавия уже ушла.

Фавий тяжело вздыхает, седлая ездового раптора. После вчерашнего все тело ломит, а от короткой ругани еще и голова болит.

Корит себя, что вообще задал этот вопрос. В конце концов, дело уже сделано. Какое-то это имеет значение?

Трет лоб. Иногда ему кажется, будто это помогает.

Нет. Это имеет значение. Сейчас никто точно не свяжет его назначение со смертью Ариха, но в ином случае кто-то бы мог попытаться увязать казнь чернокрылых, смерть статусного военного и назначение “нового лица”.

И слова Октавии его тоже беспокоят.

Если они и правда ничего подобного не делали, то что тогда произошло? Фавий не верит, что Тахрияр наврал. Зачем это ему?

Если Октавия говорит правду, то выходит, кто-то добил Ахира. Но кто? И зачем? Другие чернокрылые? Какая-нибудь банда тугулов?

Почему-то все более правдоподобной кажется версия, что Октавия его обманывает. Но зачем ей лгать? В этом ведь никакого смысла.

Впрочем, пытливый разум легко находит ответ: Октавия никогда не умела признавать собственные ошибки и просчеты. Ну или делала это спустя очень и очень долгое время.

Возможно, и в этот раз через пару лет она скажет что-то вроде: “Эй, Фавий, а помнишь тот спор про Ариха? В общем – да, это мы его зверски убили”.

Фавий даже усмехается собственным мыслям. Живо представляет ее непринужденный голос.

В этот момент мужчину подталкивает раптор. Легонько бодает его мордой в бок.

– Да, что-то я задумался.

Фавий запрыгивает в седло. Оттуда – на улицы города.

Сегодня солнечно. Небо чистое, но воздух все равно прохладный. Лето уходит, начинает холодать.

Октавия обычно оставляет Гаяну у семьи Ниру. Они тоже связаны с чернокрылыми. Из-за этого, Фавию не больно нравится с ними пересекаться, как и не нравится то, что жена не гнушается общения с ними.

Не то, чтобы Фавию они не нравились, он просто опасается, что если их “накроют”, то дальше могут прийти и за ним с Октавией.

Все-таки ставленников чернокрылых осталось не так уж и много. Менее осторожные давно потеряли свои головы и, к счастью, никого из них Фавий не знал.

Исиф Ниру – чиновник. Не самый статусный человек в казначействе. Пожалуй, это еще одна причина сократить контакты. Все-таки высокая должность обязывает быть избирательным в общении.

Фавий перед домом. Спешивается. Стучит дверь.

Дворика нет. Сам дом одноэтажный с мансардой, которая снаружи не кажется пригодной для жизни.