– Эйтель, мне нужна твоя помощь. Сможешь уговорить отца отдать мне земли, отданные как приданое, моей матери?

– Земли, принадлежавшие предкам Веспер? Боюсь это невозможно: отец раздал их сестрам после твоей смерти. Они в равной доле достались Эмме, Эджени и Эоланте. Остатки отойдут Джайле и новорожденной Кайли.

– Да, беда…. Похоже, все получили свою часть, кроме меня, – грустно заметила Вейм, собираясь с мыслями.

– Извини, Вейм. Тебя не было шесть лет.

– А новая жена отца, кто она?

– Кира? Сестра леди Джайлины Ауренвильской, предыдущей жены Эрика. Кира – взбалмошная капризная девчонка, но рядом с ней Эрик чувствует себя пятнадцатилетним юнцом. Я не хочу обижать твою мать и остальных покойниц, но только леди Элика Миртувильская была ему хорошей женой.

– Если бы не знала Элику, то решила, что хвалишь ее, потому что она твоя сестра. Но, – продолжила Вейм. – Она действительно была прекрасной мачехой и честно пыталась заменить мне мать, хотя не очень любила Веспер.

–Она никогда не рассказывала почему?

– Нет, Элика молчала, считая, что я не виновата в старых дрязгах. Отец пьяный проболтался. Рассказал, что наша семья недавно появилась в этих земля, всего каких-то лет пятьдесят – сорок. До нас эти леса считались дикими и принадлежали народу Веспер. Когда король отдал эти земли лордам, местных жителей попытались выгнать. Отец Веспер, будучи шаманом и просто уважаемым человеком, поднял мятеж. Мятеж жестоко подавили. Её выдали за моего отца, который до этого готовился к свадьбе с Эликой Миртувильской. Соплеменников же Веспер кого продали в рабство, кого повесили. Вот такая печальная история. Давай не будем ворошить старые обиды, Эйтель. Мне нужно выжить сегодня, а не капаться в мусоре прошлого. Мне и моим людям нужна работа. Ты можешь мне помочь?

– Работа? – Удивилась Эйтель.

– У меня хорошая команда. Они с трех лет обучались владению мечом, с пяти – езде на лошади. Они ответственны, сообразительны, выносливы и отважны. Не можешь ли ты узнать: не нужна ли кому-нибудь маленькая личная гвардия или охрана?

– Я подумаю над этим. Что если твои люди попробуют показать свои способности на турнире?

– Наши бумаги сгорели при пожаре в порту. Подтвердить свое благородное происхождение могу только я, но меня и не пустят на ристалище.

– О да, – засмеялась Эйтель.

Вейм заметила мелкие морщинки в уголках ее агатовых глаз. «Стареет, Эйтель», грустно отметила она про себя.

– После той выходки, когда ты пробралась на ристалище, заменив в финальном поединке благородного Арто Тинвильского, и навлекла позор на доброе имя Хильки Мянтувильской, во все турнирные правила внесли параграф о том, что женщине не место на арене.

– Было забавно, – вымученно улыбнулась Вейм, обнажая зубы. – Можно попытаться на бис.

– А «проверку» как ты пройдешь? – Захохотала Эйтель.

– Какую проверку?

– Ах, да, ты же не знаешь.… Все, записавшиеся на поединки, должны со спущенными штанами сесть на особый стульчик с прорезью, с помощью которого, специальная комиссия на ощупь проверяет … ммм достоин ли человек участвовать в турнире, – проговорила Эйтель, аккуратно подбирая слова.

– То есть, есть ли у него достоинство определенного размера,– перевела её слова Вейм.

– Вейм, – погрозила пальцем Эйтель, хитро улыбаясь. – Как можно?! Ты же приличная девушка!

– Конечно, конечно … Леди Эйтель, простите, что покоробила Ваш слух подобными скабрезностями, но стоит заметить, что в таком случае я действительно не попаду на ристалище.

– А ты не изменилась, Вейм. На миг, когда я зашла, мне показалось, что ты – это не ты. Ты так посмотрела, у меня аж мороз по коже прошел.