Заинтересовавшись, Зеуг отложил учительские пособия и не повел ученика по тернистой, но «истоптанной» дороге знаний, а с необъяснимой тревогой наблюдал, как малыш «выкручивался» сам. Вскоре про них говорили, что талантливому учителю достался замечательно талантливый ученик. Но Зеуг как никто другой понимал, что самый талантливый ребенок планеты под руководством самого опытного наставника не преодолел бы двенадцатилетней курс школьной программы за три года, а в девять не усвоил бы всех накопленных на планете знаний. Уж кто-кто, а Хранитель знал, что таких учеников на Эльцэтре не было, нет, и не могло быть.

Зеуг не стал довольствоваться ролью безучастного попутчика. Общаясь с Лейдэрой, он не мог не заметить существовавших между ними принципиальных различий, поэтому после исчезновения Лейдэры, старался обеспечить сироте соответствующие условия и особенный уход. Ребенок не должен копировать его, Зеуга. Он должен вырасти стойким и независимым, чтобы ничто не мешало ему погрузиться в глубины собственного «я». Когда Дарэнду исполнилось шесть лет, Наставник задумался о его окружении. О друзьях и соратниках, на чью преданность и понимание тот мог бы рассчитывать в дальнейшей жизни. Дальновидный Зеуг открыл школу для местных ребятишек, и со временем Дарэнд оценит его начинание.

Но были дни, когда мальчика охватывало тревожное беспокойство, непонятное «раздвоение» личности, словно его истинная жизнь протекала в другом месте, а на Эльцэтре он только гостил.

Вспоминая тот день, когда Лаила рассказала детям легенду о Бальтире и назвала имя матери, Дарэнд возвращался к мысли, что не имя и не содержание легенды довели его рассудок до внезапного срыва. Причина скрывалась в невидимых психических процессах, которые сопровождали его развитие. Не участвуя в реальной жизни, эти внутренние импульсы в какой-то момент заявили о своем присутствии, и в его сознании произошел качественный сдвиг. Он стал ощущать в себе два противоборствующих Начала. Одно терялось во мраке подсознания, а другое «захватило» реальность, в которой протекала его повседневная жизнь. Независимо от воли, его «основополагающие» сущности постоянно взаимодействовали, уступая и вновь завоевывая отданные друг другу участки сознания.

Бессилен познать самого себя, Дарэнд успокаивал себя словами, что все мы вышли из детства и по мере взросления чаще всего теряем то, с чем вошли в эту жизнь.

Глава 6. Белая Шаманка

Дарэнд ждал Кэлу. Главная аллея была ярко освещена Бальтирой, а посаженные вдоль неё кусты оказались в тени. Кэла вышла на главную аллею. Заметив мальчика, она свернула к ряду стриженых кустов, и, как бы придерживаясь тонкими пальцами за ускользающую нить между светом и тенью, поспешила к нему. Её серые глаза светились радостью, хотя обычное выражение их было печальным.

Кэле исполнилось тринадцать лет. Возраст, когда эльцэтрианской девушке позволялось назвать имя своего избранника, хотя гораздо чаще созревших девиц принуждали вступать в узаконенные или нет отношения и без их согласия, поэтому судьба Кэлы могла решиться и без её ведома. И даже в скором времени. В Замке заметили, как к ней относился бывший учитель Дарэнда, а теперь его коллега Ирдаг Прус. Но Кэла не спешила сообщать имя суженого, хотя понимала, что ее успехи в школе могли вызвать у Мыслителей особенный интерес к её персоне. Красивая и при этом талантливая и образованная женщина была достаточной редкостью в эльцэтрианском обществе. Такое сочетание обеспечивало ей место и в спальне аристократа, и во дворце Высшей Лиги, несмотря на заурядное происхождение.Уже несколько минут, не проронив ни слова, мальчик и девочка сидели на треснувшем надгробии, наблюдая за парившей над океаном птицей койя. Наконец, Дарэнд решился спросить: