Утром в день прибытия старших учеников из Небесной Обители я проснулась раньше, чем обычно просыпалась в этом мире и в прошлом тоже. В четыре утра! В «Павильоне болотных жаб», как называли мое скромное место жительства все, кому Хао Мэй была не мила, было тихо. По садовым тропинкам моего павильона никого, кроме меня и Сюин, никто не ходил. Даже охрана не заглядывала.

 Я присела на качели у полуразрушенной беседки, которую никто не собирался отстраивать, и приставила нефритовую флейту к губам. За пролетевшие три недели еще никто не явился, чтобы отобрать ее у меня, и это я считала хорошим знаком. Мне нужно было решиться идти в учение в Небесную Обитель или не идти. И что делать с Сюин? Прежняя Хао Мэй ни за что бы не оставила одну свою преданную служанку.

Звучание флейты было спокойным и равномерным, и я слышала таящуюся в моем сердце грусть. И стыд, что я ушла куда-то в другой мир (в этом уже не было никаких сомнений) и оставила тело отца на попечении вызванной квартирной хозяйкой полиции.

Хао Мэй не вела никаких дневников или иных записей. Что творилось у нее в голове я могла знать лишь на основании обрывочных сведений, время от времени всплывающих у меня в воспоминаниях. То есть мы все же поменялись телами. И не получится так, что однажды я столкнусь нос к носу с настоящей Хао Мэй.

А еще у меня не было никаких доказательств, что ее не убили. Я не знала, чем занималась Хао Мэй перед исчезновением. Не знала, за каким именно предметом она отправилась, оставив вместо себя похожую внешне служанку. Что это мог быть за… артефакт? И были ли у нее враги, о которых мне стоило бы знать?

Ветер усилился, но ночная прохлада все также приятно обнимала меня. Тогда я легонько оттолкнулась ногами от земли, качнув качели, словно вернулась в беззаботное детство.

Что-то должно было произойти. Предчувствием кололо сердце, но в этом мире я жила не так долго, у меня не было заклинательского опыта, чтобы понять значение моего предчувствия или хотя бы решить, хорошим оно было или плохим.

На горизонте раскрывался алый цветок рассвета. Со стороны центрального «Павильона Бумажных Фонариков» доносился гомон прислуги, готовящейся встречать высокопоставленных гостей. Хао Бохай уверял, что уж в клан Хао явится сам наследник клана, главенствующего в Небесной Обители. Интересно…

– Сегодня соберутся все дети отца в главном зале, – подумала я вслух, научившись называть новых родственников теми, кем они приходились настоящей Хао Мэй. – Это будет тяжелый день. Очень тяжелый.

Хао Мэй не любят. Хао Мэй презирают. Хао Мэй ненавидят за то, что такая ущербная, как она, смеет существовать рядом с «нормальными» людьми. И Хао Мэй ненавидела их за их ненависть, за их издевательства, за их безразличие.

Я могла бы заподозрить ее в подготовке мести, но не было никаких улик, что Хао Мэй могла что-либо готовить к свершению мести. Если она и хотела, то не делала ничего кроме составления бесконечных планов в своей голове, делясь ими в лучшем случае с Сюин.

И тем не менее меня я чувствовала, что Хао Мэй все-таки не только планировала месть, но и готовилась к ней. Вчера Сюин вытащила из тайника в шкафу свитки и, засунув их в холщовый мешок, выскользнула за дверь. Ее не остановил мой вопросительный взгляд, из чего я могла сделать вывод, что Хао Мэй о них знала. Что в них было?

Обрядившись в скромное платье, я попросила Сюин заплести мне волосы, мысленно готовясь к выходу в свет. Вряд ли наидражайшие сестрицы и братишки Хао Мэй будут вести себя неподобающе при гостях из Небесной Обители, но было бы непредусмотрительно не подготовиться к подлянке с их стороны.