– Тогда почему она плачет в одиночестве? Я заглядывал к ней.

У Бека внутри все сжалось от этих слов. Она плакала, а он был мерзавцем, причинившим ей боль.

– Я никогда больше ее не обижу. Уже не получится взять свои слова обратно. Но обещаю, что с этого момента буду относиться к ней с уважением.

Данте закатил глаза.

– Ты такой идиот! Ты правда думаешь, что она расстроена из-за того, что ты ее поимел? У нее сердце разрывается, потому что ты поимел ее, сблизился с ней, а потом бросил. Серьезно, тебе нужно взять уроки по ухаживанию за женщиной, потому что им не нравится, когда их используют и уходят. Даже я это знаю.

Бек вышел из реки, стряхивая с себя воду. Данте захватил с собой полотенце и бросил его Беку. Бек обернул его вокруг талии.

– Я не бросал ее. А потерял проклятую голову. Я обращался с Мег как с куском мяса. Разве можно винить ее за то, что она не хочет быть со мной?

– О, кузен, проблема не в этом, – сказал вампир, смягчив тон. – Я наблюдал. Черт, я не мог отвести от вас глаз. По-моему, она подходит тебе больше, чем ты думал. Мег все нравилось.

Бек взъерошил волосы, пытаясь избавиться от воды.

– Это была связь. Я затопил Меган собой. Толкался в нее.

– Такова твоя натура, – тихо произнес Данте. – Но, думаю, ты недооцениваешь натуру Мег. После этого она была счастлива. Ей не было стыдно. Ты вызвал в ней это чувство.

Бек обвиняюще ткнул пальцем в своего кузена.

– Тебе не понять! Возможно, вампиры относятся к консортам с таким вопиющим неуважением, но мы не позорим наших жен подобным образом.

– Мы, вампиры, чертовски заботимся о том, чтобы наши возлюбленные были довольны. И после того как они удовлетворены, мы благодарим их и обнимаем. Мы выясняем, что им нужно, и даем им это. Если желания моей возлюбленной противоречат тому, что считает приемлемым общество или мой отец, тогда к черту общество. – Данте приходилось говорить, не обращая внимания на появившиеся клыки. Бек понимал, насколько раздражен был его кузен.

– Не смей говорить о моем отце. – Это всегда было щекотливой темой.

– Разумеется, все сводится к нему. Он был хорошим человеком, но не идеальным. Он не был идеальным королем, и он, черт возьми, точно не был идеальным отцом. Он слишком сильно давил на тебя и полностью игнорировал Киана. Киан тоже должен был стать королем. Он не ценил участие Киана, поэтому сосредоточил все свое внимание на тебе. Никто не мог соответствовать его стандартам. Боги, Бек, когда же ты станешь тем, кто ты есть, а не тем, кем, по его мнению, ты обязан быть?

– Убирайся! – Бек не желал слушать, как кто-то говорит о его отце в таком тоне. Ему не удалось спасти отца, но он точно мог сохранить память о нем. – Убирайся отсюда к чертовой матери! Возвращайся в свой уютный мирок, где ты попадаешь во всевозможные скандальные новости. И не возвращайся. Тебе не будут рады.

Данте опустил руки в знак поражения.

– Хорошо. Я уйду, но отправлюсь в твою деревню. Прослежу, чтобы Киан не умер раньше, чем ты доберешься до него, и тебе лучше меня послушать. Ты сделаешь несчастным себя и ту женщину, на которой женился, если будешь отрицать свою природу.

Данте зашагал прочь, исчезнув в высоких, тонких деревьях, которые раскачивались на ветру.

Бек опустился на землю. Прошло много времени, прежде чем он поднялся, и все это время он сидел, гадая, не прав ли был вампир.

Мег старалась ничего не чувствовать. Кара маленькими руками разглаживала мягкую ткань на ее плечах. Чтобы дотянуться до нее, ей пришлось встать на стул. Мег знала, что должна помогать, но чувствовала себя настолько опустошенной, что позволила Каре одевать ее, как куклу. Она просто отвечала на мягко произносимые ею команды.