Павианы налегли на громадный засов, и он медленно двинулся вдоль врат.

– Как твое имя? – вполголоса спросила Кебхут.

– Вестник.

Богиня удивленно посмотрела на своего спутника и покачала головой.

– Ну, как знаешь. – так же вполголоса произнесла она и далее продолжила уже громко и торжественно.

– Вестник открыл дверь неба.

– Открыл на огненном жаре.

– Под тем, что черпают боги.

– То, через что Гор уходит.

– Вестник уходит оттуда.

– Уходит из огненного жара.

– Под тем, что черпают боги.

– Для вестника путь делают боги.

– Чтобы мог он пройти по нему.

(текст заклинания подлинный)

Громадные врата, теряющиеся в темной высоте, тяжко распахнулись. Кебхут повернулась к вестнику.

– Лишь теперь ты в истинном царстве мертвых, а до этого был ты между мертвыми и живыми. Иди же – вечность у тебя под ногами, но помни – у тебя лишь двенадцать часов с того момента как барка Ра вплывет в нижний мир. Ты должен его покинуть, когда Ра войдет в Ахет.

Вестник шагнул вперед и бездна Дуата распахнулась у его ног. Колоссальная бездна мира мертвых колыхалась перед ним чернотой ночи, но, как и ночь, она не была сплошным мраком. Она походила на ночное звездное небо, но не в выси небесной, а прямо перед ним, у самых ног и уходила вперед в бесконечность, упруго выгибаясь бездонной чашей. Бездну пересекала голубовато-зеленая полоса, окутанная словно туманом, хрустальной дымки, уходящая в безмерные глубины Дуата. Кое-где во тьме намечалось сияние, рассыпающееся на отдельные искорки. На грани восприятия расстояний что-то отсвечивало багровым, рвались вверх огненные фонтаны, но об их размерах судить было трудно, ибо даже расстояние до них определить невозможно. Да и было ли здесь то, что привычно считать расстоянием? А было ли здесь время? А если-да! – то в какой именно форме?

– Что это? – прошептал вестник.

Змея-богиня доверчиво прильнула к нему.

– Ты разве не узнал его? Ты же смотрел на это многие годы, а теперь, когда подошел вплотную, узнать не можешь? Эх ты… человек.

– Не может быть!

– Конечно же, не может! Ты же мечтал о невозможном, например, о том, чтобы летать в хрустальной бесконечной глубине бесплотным и бессмертным духом, мечтал скинуть убогую оболочку тела, ибо она мешает достигнуть иных неизведанных миров.

– Так это небо?!

– Это богов обитель.

– А где же души смертных?

– Здесь. Где ж им быть еще. Но не отвлекайся на пустые вопросы.

– Хм. Очутиться в преисподней и не задать ни одного вопроса? По-моему ни одного пустого тут не будет.

– Все будет проявляться постепенно. А сейчас смотри.

Кебхут повернула его назад и, вытянув руку (ту, что человеческого вида, змеиная рука постоянно обвивала и тискала вестника), указала на нечто огромное, черное, тяжко нависающее над ними. Вестник увидел во тьме Дуата более темную массу неправильной конусовидной формы. Скала или гора, определить точнее было трудно ввиду отсутствия ориентиров.

– Рог Заката. – тихо произнесла Кебхут. – Из-за него выплывет золотая барка Ра и с этого момента, как покажется она в Дуате, тебе останется на все про все именно двенадцать часов ночных. Ну, если конечно не желаешь остаться тут навечно, чего тебе отнюдь я не желаю.

– Почему же? Все всё равно сюда приходят.

– Ввиду отсутствия у тебя имени-Рен как такового.

– То есть…?

– То есть в Дуате тебя ждет вечное страданье, если ты имени своего не знаешь. Но, довольно рассуждений, видишь, края Рога уже видны довольно четко и за ними, даже, намечается сиянье – это там, в верхним мире его освещают лучи Ра. Идем.

– Я как-то плохо представляю, как здесь ходить.

– Утю-тю-тюсеньки! – засвистела извилистая богиня, нежно вытянула губки. – Мне моего малышика учить переставлять ножонки? Кто тут явился спасать заблудшую душу девицы?