– Спасибо, – прошептала Тень, подхватывая шарик. – Теперь я стану иглой.

Но Алиса уже рвала ткань реальности дальше – игла оставляла за собой шов из огня. Где-то в разрывах мелькало Лунное Древо, бабушка, кричащая что-то, и сотни теней, рвущихся на свободу.

Когда она остановилась, то стояла на краю озера с чёрной водой. В центре, вместо золотой спирали, зияла дыра. А из неё, переплетаясь с корнями, поднималась она сама – но с лицом Ткущей и руками из нитей.

– Начало и конец, – сказало существо, и Алиса поняла, что это её собственный голос из будущего. – Сшей нас.

Игла в её руке вспыхнула. Алиса зажмурилась, вонзая остриё в собственную ладонь.

Боль стала нитью.

Тьма – тканью.

А крик – узлом.

Когда она открыла глаза, то сидела на полу хижины. Рассветный свет лежал на осколках разбитой корзины. Тётя Лиана спала в углу, её лицо снова стало нормальным – морщинистым, живым.

В руке Алиса сжимала иглу. На полу, среди осколков, трещины складывались не в спираль, а в Лунно-прямую линию, уходящую к горизонту.

Где-то вдали, у корней Лунного Древа, кто-то засмеялся. Но теперь смех звучал точно, как её собственный.

Рассветный свет дрожал, как раненое животное. Алиса сжала иглу так, что её ладонь проступила сквозь кожу узором, словно отпечатались древние руны. Прямая трещина на полу тянулась к двери, разрезая хижину пополам. Лиана дышала неровно, её сон был похож на падение – руки цеплялись за воздух, губы шептали: *«Не довязывай…»*

Но хижина уже менялась. Стены, когда-то сплетённые из веток и глины, теперь казались сотканными из паутины. В щелях между досками шевелились тени, и Алиса поняла – они смотрят. Те самые, что рвались на свободу, когда она рвала ткань.

Она вышла наружу. Лес молчал, но не так, как прежде. Деревья замерли в неестественных позах: дубы склонились, словно заглядывая через плечо, берёзы сплелись ветвями в решётку, а сосны вытянулись вверх, как иглы, протыкающие небо. Воздух пах железом и смолой.

Трещина вела к Лунному Древу. Алиса шла, не оглядываясь, но чувствовала – что-то идёт следом. Не звук, а пустота, высасывающая жужжание комаров, шелест листьев. Даже её шаги стали бесшумными, будто земля боялась выдать её присутствие.

Лунное Древо стояло, но его серебряные корни почернели, как обугленные провода. В стволе зияла дыра, из которой сочилась чёрная смола. А рядом, на камне, сидела она сама – нет, не совсем. Существо с её лицом, но глазами Ткущих, золотые нити вместо волос. Оно плело косу из мха, напевая мелодию, которую Алиса слышала в колыбельных бабушки.

– Ты опоздала, – сказало существо, не поднимая головы. – Петля захлопнулась.

– Что ты сделала с Древом? – Алиса подняла иглу, чувствуя, как кровь в ней пульсирует в такт корням.

– Я? – Существо засмеялось. – Это ты разорвала узор. Теперь Древо истекает временем. Скоро трещина дойдёт до озера, и тогда Бездна проглотит всё.

Алиса шагнула ближе. Вокруг существа витали обрывки нитей – они впивались в землю, превращая траву в серую пыль.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы закончить, – существо подняло руку, и игла в ладони Алисы дёрнулась, будто желая вырваться. – Ты хотела свободы? Она здесь. Стань мной, и мы перешьём мир заново. Без боли. Без жертв.

Из дыры в Древе выползла тень бабушки. Её тело было сплетено из корней, а голова склонилась под тяжестью клубка чёрных нитей.

– Не слушай… – прохрипела бабушка. – Она – твоя незашитая рана…

Существо взмахнуло рукой, и тень бабушки рассыпалась в прах. Алиса вскрикнула, бросившись вперёд, но игла в её руке вдруг стала раскалённой.

– Выбор прост, – голос существа звучал как собственные мысли Алисы. – Или ты зашьёшь Бездну, став частью Древа, или отдашь мне иглу. Я сделаю это вместо тебя.