– Что ты здесь делаешь? – Алиса сжала нож.

Марк усмехнулся, доставая из кармана стеклянный шарик. Внутри клубилась Тень. – Бабушка обещала мне свободу. Но её спираль оборвалась. – Он бросил шарик в озеро. Чёрная вода вскипела, и золотая спираль начала раскручиваться, обнажая бездну.

Из глубины поднялись корни. Не древесные – чёрные, блестящие, как хитиновые щупальца. Они обвили лодыжку Алисы, потащив к воде. Фонарь выпал из рук, ударился о камень – синее стекло треснуло, и пламя погасло.

Тьма сомкнулась. Алиса вцепилась в вышивку на стене. Игла! Она рванула нить, и узор начал расползаться, высвобождая… свет. Золотые стежки вспыхнули, как проводники древней магии. Корни дрогнули.

– Ты не умеешь шить! – закричал Марк, но его голос тонул в грохоте рушащихся сводов.

Алиса тыкала иглой в воздух, следуя памяти пальцев. Каждый взмах оставлял в темноте золотой след – фрагменты спирали. Тень завыла. Когда последний стежок замкнул круг, земля вздрогнула.

Озеро исчезло. На его месте зиял вход в пещеру, затянутый паутиной из лунного света. Где-то в глубине пульсировал корень Лунного Древа – живой, сияющий. Но рядом с ним, сливаясь с камнем, лежал силуэт. Бабушка. Её руки срослись с корнями, лицо стало частью древесной коры.

– Ты пришла, – прошептали её губы, не шевелясь. – Спираль… доплети…

Алиса протянула руку, но с потолка обрушился камень. Марк, измазанный чёрной смолой, тащил её назад.

– Она обманула нас всех! – Его глаза полыхали. – Спираль ведёт в петлю. С каждым стежком ты…

Грохот поглотил слова. Корни Древа оживали, вырываясь из стен. Алиса рванулась вперёд, к бабушкиному силуэту. Её пальцы сжали иглу – та самая, что пробила палец в хижине. Кровь капнула на корень.

Мир взорвался светом.

Когда зрение вернулось, Алиса стояла на краю пропасти. Внизу, в кипящей бездне, метались Тени. Над головой висела тройная луна, а у её ног лежал Марк – вернее, то, что от него осталось. Его тело прорастало нитями, сплетаясь с землёй.

– Теперь ты швея, – прошипел он, и рассыпался в прах.

В руке Алиса сжала новый стеклянный шарик. Внутри плавала капля её крови, запутавшаяся в золотой нити.

Где-то вдали, на поверхности, Лиана вскрикнула. Корзина с шариками разбилась, и сотни трещин поползли по полу хижины, складываясь в узор – гигантскую спираль, указывающую вглубь земли.

Тишина после грохота была гуще подземной смолы. Алиса стояла, сжимая шарик с золотой нитью, в которой пульсировала её кровь. Воздух звенел, будто кто-то провёл смычком по краю мира. Лунное Древо, его корень, сиявший словно живое серебро, теперь покрывалось чёрными прожилками – Тень просачивалась сквозь трещины в камне.

– Доплети… – шептали губы бабушки, но её лицо уже почти слилось с корой. Древо стонало, и в этом стоне слышалось тысячелетие боли.

Алиса взглянула на иглу в своей руке. Кровь на острие светилась, как расплавленный металл. Вышивки на стенах пещеры, изображавшие спирали, начали шевелиться – золотые нити тянулись к ней, словно змеи к флейтисту.

«Шей», – сказало что-то внутри. Не голос, а жжение в костях.

Она поднесла иглу к ближайшей стене. Нить сама вплелась в древний узор, заставив его ожить. Стежки распускались и переплетались заново, рисуя новые линии – не битвы, а бегства. Люди с факелами в руках, уходящие в подземелья, звери, прячущие клыки в шерсти. Спираль росла, уводя взгляд вглубь камня.

– Ты пробудила Старую Кровь, – раздался за спиной хриплый голос.

Алиса обернулась. На камне сидела девочка – лет девяти, в платье из мха и паутины. Её волосы были белыми, как грибница, а в глазах плавали тени.