– не красть у крестьян скот (но убивать его можно ради пропитания);

– не быть слишком жестоким с селянами;

– не жечь чужие дома (без веской причины);

– бить женщин, только если они совершают проступки против рыцаря;

– воздерживаться от засад на безоружных рыцарей (правило действует только от Великого поста до Пасхи)…

Видишь, каковы они, наши воины Света? По мне что чёрный кобель, что белый кобель, всё равно кобель. Кодекс епископа был предтечей, но теперешний, «Кодекс Чести Белой Лилии» мало изменился с тех пор. Думаешь, рыцари какие-то другие, прямо безгрешные? Они тоже мечтают о власти, потому что из всех страстей человеческих, после самолюбия, самая сильная – властолюбие. Один найгонский философ, Ся-Огон, сказал: «О власть с её взглядом Медузы! Кто однажды заглянул ей в лицо, тот не мог более отвести глаз: он остаётся зачарованным и пленённым. Кто хоть раз испытал хмельное наслаждение власти и повеления, не в состоянии от нее отказаться». Власть, Алиса, очень привлекательная вещь, все хотят власти. Стремление к ней так же естественно, как поход в уборную.

Алиса фыркнула. Хоть Шарра порой выражался и грубовато, но в точности формулировок ему нельзя было отказать.

– И что, ты тоже стремишься к ней?

– А как же! К власти и признанию. Может, ещё больше, чем ты думаешь. Эх-х-х! Отколоть бы что-нибудь этакое, чтобы все попадали от ужаса и зависти! Например, изобрести такую штуку, чтоб можно было убивать целыми толпами… прославиться, или отправиться в квест и отыскать огромный клад, настоящий… – он опять набрал голышей и стал швырять в воду.

Алиса улыбнулась воспоминанию.

– Знаешь, когда одного мальчика спросили, кем он хочет стать, Макс сказал, что будет кладовщиком – клады искать.

Наверное, в душе каждого ребёнка сияет своя волшебная лампа, сулящая ему бесконечные чудеса. И когда сынок заявил, что хочет стать кладовщиком, она сразу догадалась, что к складам и контейнерам это не имеет отношения.

– Шустрый шкет. Но вообще-то это дело непростое, всё равно что год за годом рыскать в поисках цветка папоротника, который (увы!) никогда не цветёт, или большого яйца птицы Рух. Без шансов. Такая же сказка, как легендарное золото гномов.

– Да! – она встрепенулась. – Клад! Признаться, я так рассчитывала, что при помощи нашей бумажки с кладбища мы найдём клад, может быть, даже легендарный Грааль! Правда, Маюта говорит, что ещё должен быть какой-то Пазл.

– Маюта? – медленно переспросил Шарра. – Ты спрашивала его об этом?

– Ну, было дело, – нехотя призналась Алиса. – А ты тоже что-то знаешь о Граале?

– Десять, одиннадцать… эх, не добрал! – Шарра метнул на неё косой взгляд и взял новый камень. – А зачем тебе?

– Да так. Говорят, он даже желания исполняет.

– Вероятно. Только этого никто в точности не знает, потому что никто его не находил. Одни слухи.

– Откуда тогда известно, что он существует?

– Рукописи. Рукописи никогда не врут, иначе они очень быстро исчезают. Обычно в сортире.

– И… многие здесь его ищут?

Он расхохотался.

– Да ты, никак, тоже в Поиске?

– Не твоё дело! – она рассердилась. – Просто интересно.

– Интересно за углом. Как пойдёшь, сразу упрёшься.

– А тебе разве не любопытно узнать про Грааль? Загадочная вещь, а я обожаю всё загадочное. Только Маюта почему-то называет его «златокованым ларцом». С какой стати это ларец, спрашивается?

Девушка принялась рыться в памяти. «Рыцари Круглого Стола, Артур… Волшебник Мерлин? Не то, не то… Чаша Грааля!» И тут она выпалила:

– Насколько мне известно, Грааль это чаша, из которой пил Христос на Последней вечере. Будто бы на Голгофе в эту чашу Иосиф собрал кровь из ран Спасителя. Но почему тогда ларец, а?