Девушка засмеялась.

– Шарра! Нельзя глумиться над святынями, «фэнтези» тебе отомстит.

– К Бродо подкрадывается назгул. Хоббит кричит: «А Элберет Гилтониэль! А Элберет Гилтониэль!» Назгул (печально): «Эх, стар я стал, ничего уж не слышу…»

Алиса даже не могла остановиться, на глазах её выступили слёзы.

– А вот ещё. Когда слуги Самурона изловили Горлоума, Перстня при нём не оказалось, зато была обнаружена коробка с мормышками, металл которых показался Чёрному Властителю до боли знакомым…

– Шарра… прекрати… меня… смешить!

– Здорово, да? Тогда ещё. В гондорской кузне один мастер говорит другому: «Слушай, а что это у нас кто-то всё время латунные шайбы тырит?» – «А, не обращай внимания, это Самурон. Свихнулся, бедняга, после развоплощения…» И последний, на закуску: «Гном Гимсли встречается с Гвэндальфом. «Гвэндальф! Но ты стал белым теперь…» – «Да, Гимсли. И скажу тебе – не хилые у вас в Мории залежи мела!»

– Ха-ха-ха! – вторила она ему. – Нет, скажи, ты когда-нибудь серьёзным бываешь?

– Разумеется. Когда сдаю карты.

«Притворное сомнение – наилучший ключик, с помощью которого любопытство раскроет всё, что пожелает».

Марцеус Флинтский (Из трактата «Наставления юным»)

Шарра вскочил, сделал шаг и оказался у парапета – быстрота его движений была просто непостижима.

– Смотри, погодка-то какая!.. Угощайся, – он придвинул Алисе мешочек сушёных вишен и опасно перевесился через край.

Алиса тоже вышла на балкончик, и они вместе стали смотреть вниз и жевать ягоды. Старики и кошки грелись на солнце. Возчики разгружали телегу с мукой, натужно крякая, когда очередной мешок взваливали им на плечи. По двору прошла кухонная тётка, волоча за руку упиравшегося мальчишку. Тот, взбивая пятками пыль, сопротивлялся и вопил благим матом. Женщина время от времени награждала его материнскими воспитательными подзатыльниками.

– Шарра, а Ураниды – жители Урании?

– Глупая! Жители Урании – уранцы. А Ураниды это Герои.

– Только и слышу со всех сторон – Герои, Герои. Так кто же такие Герои? Или Герои это целый социальный слой? Я собираю мнения, и у меня получилась довольно эклектичная картинка. То Герой это чуть ли не святой, подвижник, сражающийся за справедливость и защищающий «малых сих»…

– Это кто тебе сказал? – прервал её Шарра.

– Граф. Сэр Эдгильбер.

– Понятно, – он нехорошо улыбнулся.

– Да. Так вот… то он безбашенный оболтус, терроризирующий этих самых «малых сих», – в этом уверены бедняки. То ли у него есть армия, то ли нет. Может, он благородного происхождения, может, не благородного. Ничего не понимаю! Чем он отличается от других уранцев? Они какие вообще? Рассказывай.

– Да что я тебе, нанимался, что ли?

– Представь, что ты чудаковатый профессор с манией преподавания.

– Я?!

– Ну не я же, – спокойно произнесла Алиса. – В разных книгах авторы пользуются этим приёмом: надо же донести писателю до читателя массивы информации. Как это сделать? При помощи сумасшедшего учёного, лектория, библиотеки, знатока или туповатого помощника, который в нужное время будет задавать необходимые вопросы. Чокнутый профессор, конечно, колоритнее. Вот ты им и станешь.

– За профессорский оклад, – так же спокойно ответил Шарра.

– Договорились. Как только, так сразу.

Этот загадочный посул нисколько его не обескуражил. Одним движением Шарра сплющил свою рогатую шапочку, так что она стала походить на профессорскую, выпятил живот, важно надул щёки и закатил глаза.