– Почему ты так уверенна, что в темноте кто-то есть, – настороженно спросила она.

– Я это чувствовала и не ошибалась.

– Ты о сегодняшнем сне?

– Или о нескольких последних. Понимаешь, этот страх был из-за ворона, теперь я это понимаю.

– Тогда ты можешь успокоиться, это же просто птица Мия!

Я неосознанно улыбнулась, почему-то мне не стало спокойнее.

– Ты права, я слишком много времени уделяю разным пустякам.

– Я бы не назвала сон, повторяющийся на протяжении месяца или дольше пустяком, но я нахожу этому более рациональное объяснение.

– Какое?

– Скорее причина кроется глубже. Тебя последнее время что-то беспокоит и это выражается в твоих необоснованных снах.

Энни хотела знать, что происходит, и я была с ней солидарна. А еще я понимала, что на этот вопрос третий человек ответить не сможет. В настоящем здесь и сейчас стояло два человека, которые жаждали сиюминутного ответа, ими были Энни и Я.

– Не знаю почему, но последнее время меня утомляет колледж, – я терялась в тщетных попытках, ища объяснения, но на ум не приходило ничего дельного и вразумительного. – Знаешь, это чувство, когда ты оглядываешься вокруг себя и не можешь найти ничего общего с тем, что окружает тебя? Словно когда ищешь свое место, но не можешь его найти.

– Ты сейчас о колледже или о чем? – она смотрела на меня непонимающим взглядом.

– Я не знаю, – ответила я. – Но тебе никогда не хочется ничего изменить, и начать все заново?

– Вообще-то это было всего лишь глупое предположение. Не думала, что ты воспримешь это серьезно.

– Прости, видимо мой прибор сегодня дает немалые помехи, и я напрочь не могу отличить игрек от икса, – разговор стал заходить в тупик. – Скорее это из-за погоды, зимой он работает хуже! – моя последняя попытка отшутиться не увенчалась успехом.

– Я думаю, порою все чувствуют подобное. Люди любят копаться в себе, расточая время на разные пустяки, не замечая главного, – воодушевленно промолвила она.

– Чего именно? – будучи вовлеченной в разговор, на какое-то время я забыла о зимнем вечере.

– Не замечая самой жизни, она здесь и сейчас и она прекрасна, Мия, – по ее лицу прошла легкая улыбка. – Постарайся не думать о лишнем, это самокопание, оно только заведет тебя еще глубже, чем сейчас. И, судя по всему, с тебя уже достаточно, милая.

– Это точно, я должна перестать заниматься самоанализом, – неоднозначно повторила я.

– У меня тоже иногда нет настроения, но затем все проходит. Все наладиться, вот увидишь. Это временно, – благозвучно произнесла она. Мне хотелось сказать еще многое, но вместо этого я мысленно возвела свою очередную тираду.

«Нет, отнюдь это не временно. Это уже вошло в мою жизнь, не сразу, но постепенно. Осмысливание своей повседневной жизни заставляет тебя, нет, не прислушиваться к ней, но уже слышать ее довольно громко и отчетливо. Порою хочется закрыть уши от невозможности слышать это более, но ты не можешь. Ты понимаешь, что доносящийся глас идет не из окружающего мира, но из твоего сознания, и оно говорит: «Остановись на миг и посмотри, на что ты расточаешь себя. Это ничто, это пустота».

– Да, в последнее время я много думаю, – сказала я обратное своим чувствам, потому что знала, Энни меня не поймет. Более того, я сама себя не понимала, чего я тогда хотела от других?

– Ладно, Мия, давай по домам, холодно очень, – застонала она, дребезжа зубами.

– До понедельника, светлячок, – кажется, получилось очень даже ничего.

– Не позволяй своим снам большего, – поспешно пролепетала она.

– О чем ты?

– Мия, пусть все встанет на свои места, я искренне тебе этого желаю.

Пустился снегопад. Набирая свои обороты, он уже походил на вьюгу, но все еще ему недоставало мощи. Я поспешила домой, дабы поскорее спрятаться от впечатляющего и прекрасного, но при этом никак не согревающего снегопада. И все же, ниспадающее с неба великолепие, полноправно заставляло останавливаться время от времени, и стоя созерцать, даруя радость взгляду. Поспешно и хаотично снежинки кружились в воздухе, их движение походило на неповторимый танец, в котором танцевали двое. По своему подобию и различию они были уникальны и неповторимы. Падая же о землю, их танец прекращался, но это не мешало им остаться в своем единстве.