– Что? Какая еще стена?Картер, шедший первым, резко обернулся.

Все подняли головы, вглядываясь в белую пелену. Сначала ничего. Только снег и ветер. Потом… контуры. Что-то темное. Огромное. Резко контрастирующее с бесконечной белизной. Не природное. Слишком правильное. Слишком… вертикальное.

Они ускорили шаг, забыв на мгновение о холоде и усталости. Надежда, коварная и ядовитая, снова шевельнулась в груди. Может, обломки станции? Хотя «Прогресс-7» был в основном из светлых композитов…

Чем ближе они подходили, тем явственнее становилось: это не обломки. И не скала. Это была стена. Стена из чего-то абсолютно черного, матового, не отражающего света. Она уходила вверх, теряясь в снежной крупе, и вниз – в толщу льда. Она была идеально гладкой, без швов, без выступов. И она была неестественно, пугающе геометричной. Прямые углы. Безупречные линии. Посреди хаотичного нагромождения снежных дюн и ледяных торосов это выглядело как осколок иной реальности, вмерзший в ледник.

– Что… что это? – прошептала Элис, остановившись в нескольких метрах от монолитной поверхности. Она протянула руку, но не решалась прикоснуться.

– Не сталь, – пробормотала Мика, пристально рассматривая материал сквозь заиндевевшие очки. – Не сплав, который я знаю. Температура… – Она сунула под комбинезон термометр с выносным датчиком, поднесла его к стене. – Та же, что и воздуха. Но… ощущение другое. Как будто она поглощает холод. Или излучает его иначе. – Инженер была явно озадачена.

– Смотрите… символы! – Он указал варежкой на участок стены чуть выше человеческого роста. Почти незаметные в матовой черноте, будто вытравленные или отлитые вместе с материалом, виднелись сложные, угловатые знаки. Ничего похожего на известные человечеству алфавиты или пиктограммы. Геометрические абстракции, спирали, ломаные линии, складывающиеся в узор, от которого рябило в глазах. – Не шумеры, не египтяне… даже не протоиндская цивилизация… Это… абсолютно чуждое. Артур Финч, ты прожил жизнь зря, – он произнес это с каким-то горьким восторгом.Финч, казалось, забыл о своей слабости. Он подошел вплотную, его старые глаза загорелись азартом исследователя, смешанным с суеверным страхом.

– Чуждое? – Картер фыркнул, но его взгляд тоже прилип к символам. – Может, русские или китайцы забабахали секретную базу? Из нового материала?

– В Антарктиде? С такой архитектурой? – Алексей покачал головой. Материал… он казался древним. Невероятно древним. В нем чувствовалась тяжесть веков, не свойственная человеческим постройкам. – И смотрите – она уходит вниз. Глубоко. Это не строение на льду. Это… вморожено в ледник. Как айсберг, только наоборот.

Они обошли гигантскую черную плиту. Она тянулась метров на пятьдесят в длину, прежде чем снова уходила под лед. И посередине этой протяженности они нашли его.

Вход.

Огромный, прямоугольный проем. Высотой с трехэтажный дом. Края идеально ровные, будто вырезанные лазером. Внутри – непроглядная, густая тьма. Темнее самой черной антарктической ночи. Тьма, которая, казалось, не просто отсутствовала, а жила, пульсировала едва уловимым мерцанием на грани восприятия. От нее веяло не просто холодом, а чем-то иным. Древностью. Забытьем. И… ожиданием. Воздух над входом дрожал, как над раскаленным асфальтом, только без тепла. Наоборот, стоя рядом, они чувствовали, как холод усиливается, пробирая до костей.

И следы. Свежие, но уже заметаемые снегом. Широкие, глубокие борозды, словно от волочения чего-то очень тяжелого. Они вели из белой пустоши прямо в черный зев проема. И пропадали в нем.

– Что… что это тащили? – Лена отшатнулась от входа, ее лицо под маской побелело.